10
Как же давно это было!
Помнится, вселившись в квартиру, мы вымыли всё вокруг так, что пузыри поднимались наверх к потолку ещё целую неделю.
Соседи хмыкнули и пришли в гости. Собирались на пиво, хоть их приглашали на чай. Зато пиво они принесли сами. Кроме того, они оставили на столе мелких денег, чтобы покрыть расходы на имбирные сухари. С собой у них было несколько кусочков оранжевого имбиря дополнительно, «экстра». Соседи пили с ним пиво вприкуску. Дурацкий имбирь оказался ядрёным и обжигал рот. Это было как, если бы вам пришло в голову лизнуть зажжённую спичку.
Среди наших соседей была настоящая бабушка-бармалей по фамилии Шпиннеманн Шапошникова, а звали её Дульсинея Тобольская. Работала Дульсинея в местной полиции. Родилась она в русском городе Тобольск. Правда это было жутко давно, и никаких родственников у неё не осталась. Но таинственная кличка приклеилась на всю жизнь – Дульсинея фон Тобольск! Бабушка-бармалей ей ужасно гордилась.
Как только имбирь на столе закончился, Дульсинея ловко вытащила из кармана кулёк сухофруктов. Я просто в осадок выпала. Господи, подумала я – неужели никто здесь не есть нормальных конфет? И от волнения свалила из комнаты под благовидным предлогом.
Теперь-то мне уж совсем смешно с того, что когда-то я желала всем этим незваным гостям хорошенькой смерти. А о некоторых и вовсе думала нехорошо.
Была среди наших гостей одна длинная-предлинная тётка. Она пила пиво так, будто гвозди глотала. Выглядела она как самый настоящий кованый гвоздь. Худая была на редкость и носила плоскую кепку поперёк головы. А лицо у неё было таким, будто древние вавилонцы выбивали его по доске клинышками. Одеждой тётка напоминала червяка в трауре. Странно, что одежда её была пёстрой. Но пестрота эта выглядела какимто обманом. Тётку-гвоздь я сразу отметила как самую неприятную личность. Должно быть, потому что тётка не сводила глаз с отца. А когда папа спросил, почему она это делает, та сказала, что он похож на трёх бывших мужей и на дедушку Генриха одновременно.
Услышав такое, папа заметно напрягся. Особенно с дедушки Генриха. Хотя и с двух бывших мужей тоже. А тётка-гвоздь продолжала пить пиво, хлопая пробками, перемешивая с пивом имбирь, сухофрукты и острые язвительные замечания.
– Так-так, – сказала она, когда я появилась в комнате, устав сидеть в туалете. – Вот это выражение лица! Поглядите-ка на ЭТОТ сухофрукт! Не понимаю, как мы не встретились с этой мрачной фигурой раньше.
Между прочим, я тоже не сразу поняла, как можно напоминать своим видом мрачную кочергу с приклеенными глазками и быть такой въедивой тёткой!
– Кем вы работаете, фрау Берта? – сбил тётку с толку вопросом отец. Он понял, что пришла пора бежать мне на помощь.
Оказалось, Берта Штерн работает тёткой в меховых сапогах. Стоит себе рядом с кинотеатром «Спарта». Она очень радовалась тому, что в её жизни всё сложилось именно так. О такой работе можно только мечтать и так далее. Во-первых – свежий воздух. Тот самый морской свежий воздух, который превращает людей в костлявую кочергу, если