С этими словами мистер Скалли забрал кусок дерева из рук моего отца.
– И тогда я сказал мэру: «Послушайте, Лютер Своуп, почему вы не хотите, чтобы люди увидели неоспоримое доказательство, что в Текумсе водится чудовище?» А он со своей дурацкой трубкой в зубах зыркнул на меня и говорит: «Люди и без того это знают. Доказательство напугает их еще больше. Но как бы то ни было, чудовище в реке – это наше чудовище, и мы ни с кем не собираемся им делиться». Вот и весь разговор.
Мистер Скалли протянул мне зуб:
– Хочешь потрогать его, Кори? Потом расскажешь кому-нибудь, что тебе довелось держать в руках.
Так я и сделал – дрожащим указательным пальцем коснулся зазубренной штуковины. Клык Мозеса был холодным, каким, по моему мнению, должен быть ил на дне реки.
Мистер Скалли убрал кусок дерева с клыком в ящик шкафа и затворил дверцу. Дождь на улице снова усилился: он дробью барабанил в металлическую крышу.
– Должно быть, Старый Мозес радуется этому ливню, – заметил мистер Скалли.
– Я все-таки считаю, вам обязательно нужно показать зуб еще кому-нибудь, – сказал ему отец. – Например, газетчикам в Бирмингеме.
– Я так бы и сделал, Том, но боюсь, что Своуп мне этого не простит. Возможно, существует договоренность, что Старый Мозес остается нашим чудовищем лишь до тех пор, пока о нем не узнают чужаки: тогда его у нас тут же отберут. Выловят из реки сетями и посадят в каком-нибудь зоопарке в огромный стеклянный сосуд как чрезмерно разросшегося сома. – Мистер Скалли нахмурился и покачал головой. – Нет, я не хочу, чтобы это случилось. Уверен, что и Леди этого не хочет. Сколько себя помню, каждую Страстную пятницу она носила Мозесу угощение. Прошедшая пятница стала первой, когда Старому Мозесу не понравилась еда.
– Ему не понравилась еда? – удивился отец. – Что вы хотите этим сказать?
– Разве тебя не было на негритянском шествии в этом году, Том?
Мистер Скалли подождал ответа, вероятно рассчитывая, что отец скажет «нет», но, не дождавшись, продолжил:
– В этом году Старый Мозес впервые не ударил хвостом в сваю моста, как бы говоря: «Спасибо за жратву». Все происходит очень быстро, удар едва можно уловить, но ты различишь этот звук, если слышал его много раз. А в эту Страстную пятницу ничего такого не случилось.
Тут я вспомнил встревоженное выражение лица у Леди, когда она покидала мост с горгульями, и тот мрачный вид, с которым устремилась назад в Брутон процессия негров. Видно, Леди так и не удалось дождаться удара хвоста Старого Мозеса в сваю. Но что может означать подобное нарушение застольного этикета?
– Трудно сказать, что это может означать, – проговорил мистер Скалли, словно прочитав мои мысли. – Но Леди это очень расстроило, точно.
На улице уже темнело. Отец сказал, что нам пора возвращаться домой, и поблагодарил мистера Скалли за то, что он уделил нам время и показал, куда подевались остатки моего велосипеда.
– Я ни в чем вас не виню, – сказал отец на прощание мистеру Скалли,