Сунув его обратно в сумочку, вышла из лифта, поднялась на свой пролёт. Пока доставала ключи, кто-то приблизился сзади. Я даже не услышала, а почувствовала каким-то шестым чувством. То самое ощущение, когда от чужого присутствия начинают шевелиться волосы на затылке. Жуткое на самом деле ощущение. В такие моменты человек теряется и выходит из зоны комфорта.
Шумно сглотнув, медленно повернула голову в сторону. За мной, и правда, кто-то стоял. Кто-то высокий, в чёрной одежде… Хоть бы это был не Хаджиев!
– Как оно, красавица? – Не пронесло. Всё-таки он.
Зажав ключи в ладони, повернулась к нему всем корпусом.
– Оно?
В его взгляде сейчас нет усмешки, как обычно. Веет даже раздражением. Надеюсь, что ошибаюсь.
– Дела, спрашиваю, как? – Я раньше как-то не замечала, что у него хриплый голос. Угрожающий такой…
– Зачем ты снова пришёл? Я же сказала…
Он резко хватает меня за руку, поднимает рукав пальто. Вырываю руку из его ладони, но он хватается за другую, проделывает то же, что и с первой.
– Браслет где?
– Ты что себе позволяешь?! – толкаю его в грудь, пытаясь отвоевать себе хоть немного личного пространства. – Убирайся!
– Я спросил: где браслет? Почему не надела? – гремит на меня приказным, повелительным тоном, что впрыскивает в кровь новую порцию негодования и злости.
– А ты со мной так не разговаривай! Я тебе не прислуга и не подружка! Твой браслет паршивый я выбросила в помойку, где ему и место! Заведи себе собачку, на неё и надевай ошейники с брюликами! – и пока во мне полыхает огонь ярости, отворачиваюсь к двери, вставляю ключ в замочную скважину. Незаметным движением лезу в сумочку и нащупываю там баллончик.
Как только поворачиваю ключ и нажимаю на ручку, он хватает меня за предплечье, и это служит спусковым механизмом. Я не позволю касаться меня без моего на то позволения. Никому! Уронив сумочку под ноги, направляю баллончик ему в лицо и нажимаю…
Но что-то идёт не так…
Моё лицо вспыхивает, будто в него кислотой плеснули. Я роняю баллончик на пол и, завизжав, ударяюсь спиной об дверь.
– Нет, я всё-таки ошибся, когда принял тебя за умную бабу, – его голос звучит приглушённо, будто он чем-то зажал рот. – Дура… – дальше следует какое-то длинное ругательство, предположительно на чеченском, но я не то что разобрать слова и звуки не могу, я дышать не могу!
Горит лицо и лёгкие, невыносимо жжёт в горле. Боль в глазах настолько сильная, что, кажется, будто их уже