Помимо рулевого, на крыше и по бортам катерка чудесным образом управляется помощник, обвязанный верёвкой, весь мокрый от водопада брызг, и если ему не удаётся удерживать катер перпендикулярно волне, то судно неудержимо клонит перевернуться, и единственное, по-видимому, что его удерживает от катастрофы, так это скорость в шестьдесят узлов в час.
На самом деле, через час после “быстрого” с городской косы Амадор отправится пассажирский двухэтажный паром “Калипсо”. Он степенно дойдёт до Табоги за свои сорок пять минут и доставит вас на тот же самый пляж, не причинив вам эмоционального криза. Но кто однажды узнал “быстрый”, тому уже не до пресной жизни.
Если вы живёте в центре города, весь путь от двери дома до пляжа Табоги может занять у вас меньше часа. Зачастую это становится решающим фактором в выходной день,– и в начале девятого утра на пляже острова можно увидеть посольского работника, многодетную семью из “красного” (с повышенной преступностью) района, студенческую компанию, туристов-дикарей, владельца белоснежной яхты с гостями, японцев, колумбийцев, американцев, русских, китайцев… пока в солнечно-морских бликах все они не сливаются в однородно-добродушную, улыбчивую массу отдыхающих. По пляжу бегает местный овчар Морган, тёзка легендарного пирата и любимец публики, играет с детьми и временами бросается в воду “спасать” заплывшую далеко хозяйку и её подружек.
В четыре-пять часов гости острова возвращаются на катера, и пляж пустеет. Выходной день закончился. Собирается домой последняя стайка местных. Плывёт в последних лучах солнца запоздалая купальщица. Тропический вечер наступает стремительно, и в шесть или семь вечера, в зависимости от времени года, уже темно.
Марк – поэт. Классический гений местного разлива. Тропическая богема. Инфантилизм, неумение делать деньги, отвращение к физическому труду. Несамостоятельность заставляет его хитрить, выгадывать, подворовывать, сочинять, пристраиваться к обеспеченным. Нравственная нетребовательность к себе сочетается в нём со всепрощением других, лишь бы они оставались с ним.
Откровенное и злостное отлынивание от физического труда восполняется ненормированным, неконтролируемым, неуёмным и необъёмным писательским, а так же адвокатским трудом.
Его ревность, зависть (он соперничает только к материнской привязанности) и жадность не имеют контрапункта. Разве только что собственные недостатки в других не привлекают его, напротив – и это поражает – Марк сохраняет себе друзей только высокой человеческой закалки.
Но и неволей положения именно он часами готов массировать мне голову во время приступов мигрени, добивается юридической защиты в опасных для семьи ситуациях, утрясает наши проблемы в школе, университете, на работе и в полиции, организовывает дешёвые переезды и бесплатные поездки во время отпусков, устраивает