Так, минут тридцать ей точно будет не до дочки, можно многое успеть!
Зойка мигом оделась, сунула ноги в тапки, залетела в туалет, потом плеснула в лицо водой на кухне, в прихожей провела щеткой по волосам и выскочила на площадку. Занесла руку над звонком квартиры напротив, потом спохватилась, что самое главное-то позабыла, вернулась, выхватила из-под подушки медальон, который ну буквально жег ей руки и на который она уже просто смотреть без стыда не могла, сунула его в карман и, снова подскочив к квартире Константиновых, позвонила.
Конечно, это невежливо – еще восьми нет, а она рвется к посторонним людям. Но если вас всю ночь мучила совесть – тут, знаете, не до вежливости.
Не до политесов, как говорит бабушка, бросая трубку, когда ей звонит ее подруга детства, которая может говорить без передышки несколько часов, а может, даже и суток, вовсе не ожидая ответа от того, с кем говорит!
Зойка аж подпрыгивала от нетерпения – так ей хотелось поскорей отдать Константинову медальон. Она решила соврать, что нашла его во дворе, а про бумажки, которые лежали внутри, упоминать даже не будет. Если Костя спросит, где бумажки, Зойка сделает огроменные глаза: мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю, все так и было!
Двери не открывали очень долго.
«Вот же спят Константиновы! – начала злиться Зойка. – Вот же дрыхнут! Такую драгоценность потеряли – и в ус не дуют! А я мучайся! Сейчас мама хватится меня и прицепится, что я тут делаю, а пока ей все объяснишь, спятить же можно!»
Она уже смирилась с мыслью, что придется уйти ни с чем, когда за дверью раздались неуверенные шаркающие шаги, а потом слабый старушечий голос спросил:
– Кто там?
– Ой, извините, – чрезвычайно вежливо проговорила Зойка, – извините, что так рано вас беспокою, мне бы Костю на минуточку.
– Кого? – переспросила старуха. – Какую кость?
«Глухая тетеря!» – мысленно усмехнулась Зойка.
– Да не кость! Костю мне надо! Константина Константинова!
Щелк-щелк, замок открылся, на пороге показалась старушенция – на вид лет сто или около того, вся седая, сгорбленная, будто крючок, в каком-то ужасном халате, в каких ходят только старухи, да поверх халата она еще и меховую жилетку напялила.
В такую жарищу – меховую жилетку! Наверное, ей и в самом деле сто лет, если уже и кровь не греет.
– Не возьму я в толк, кого ты ищешь, дитятко, – прошамкала она, глядя на Зойку утонувшими в морщинах тусклыми глазками и делая к ней неуверенный шажок.
От старухи пахло как-то странно – вроде бы мокрой известкой.
Может, она кухню с утра пораньше белила?
А почему бы и нет – не спится, вот и белила.
Куда более странно было другое. Мама говорила, здесь только двое живут, отец и сын, а еще старуха какая-то оказалась. «Хотя, наверное, это их старуха, – подумала Зойка. – Бабка Костина в гости пришла и осталась ночевать. Или даже прабабка. А может, и вовсе прапрапра…»
–