– Во-первых, вы еще не сделали этого предложения, а во-вторых, я почти догадываюсь, что вы хотите мне предложить – шпионить в пользу англичан.
Борис произнес слово «шпионить» без всякого презрения, он вообще со вчерашнего дня находился в благодушном настроении – новые ботинки не жали, вымытое тело приятно ощущало свежесть белья, он только что вкусно поел и поймал на себе заинтересованный взгляд черноглазой итальяночки, сидевшей за кассой.
– М-м… это слово здесь не особенно подходит, но в общем… я выполняю некоторые конфиденциальные поручения моего английского друга…
– Который, в свою очередь, выполняет некоторые конфиденциальные поручения своего друга – английского министра по делам колоний Уинстона Черчилля [1]!
– Тише, тише, Борис Андреевич! Не нужно об этом кричать… В Турции сейчас делается большая мировая политика, здесь перекраивается карта мира.
– Каким образом побежденная в мировой войне Турция может влиять на большую политику?
– Ох, Борис Андреевич, как же вы в России от всего отстали!
– Некогда было в политике разбираться, воевали, знаете ли! – Борис не рассердился, просто решил не спускать Горецкому и оставлять за собой последнее слово при каждом удобном случае.
Полковник нисколько не обиделся, он вообще здесь, в Константинополе, выглядел очень спокойным, как человек, принявший все важные для себя решения и не испытывающий больше никаких колебаний. Этим он и отличался от большинства старших офицеров Русской армии, которые, несмотря на тщательно напускаемый на себя бравый и деловой вид, были растерянны и думали о будущем с тревогой и содроганием.
Подошел хозяин ресторана Луиджи в белоснежном длинном фартуке, обтягивающем внушительных размеров живот, и поставил на стол бутылку красного вина. Открывая бутылку, он разразился длинной тирадой на своем языке. Борис невольно заулыбался, вслушиваясь в певучие звуки и наблюдая, как ловко двигаются толстые волосатые руки Луиджи. Горецкий ответил хозяину по-итальянски и подвинул ему по столу пустой бокал. Тот налил и себе, отхлебнул вина, причмокнул губами и удалился, выпустив на прощание оперную руладу.
Аркадий Петрович поправил пенсне, чокнулся с Борисом и профессорским голосом начал лекцию:
– Ну, голубчик, как вы там ни отстали, но про Севрский мирный договор-то уж, наверное, слышали.
– В некотором роде, – сухо согласился Борис.
– В августе этого, 1920, года подписан в Севре мирный договор между Англией, Францией, Италией, Грецией и еще несколькими странами с одной стороны и султанской Турцией – с другой. Смысл Севрского мира – в разделе территории бывшей Османской империи державами – победительницами в мировой войне. Территория Турции по этому договору сократилась в четыре раза…
Горецкий