– Ева, а это что? Это твои любимые мидии? Ох, пожалуйста, неси их сама, я не могу на них смотреть, а уж если я их случайно понюхаю…
– Тогда неси торт!
В общем, Ева легко смирилась с присутствием в своем доме Ивы. Вот если бы Шурочка вздумала привести Стасика… Стасик был гражданским мужем Шурочки, и Ева его ненавидела. При каждой возможности она советовала подруге бросить «это ничтожество». Правда, главной причины, по которой Шура должна была это сделать, Ева не называла. А дело было в том, что этот самый Стасик однажды встретил Еву у ее дома, один, нагло навязывался в гости, нахально распускал руки (ну это ладно, глупо ждать от мужчин верности) и, что самое-то подлое – плохо говорил о Шурочке. «И за что ты так моего Стасика не любишь?..» – не раз сокрушалась Шура, которой Ева не стала об этом позорном случае рассказывать.
Когда они вошли в комнату, Ива стояла возле стеклянной витрины.
– Господи, Ева, какая прелесть! Я не сразу заметила… Это твое?
За стеклом располагались фарфоровые куклы – с живыми лицами, чудесными волосами, в дивных атласно-шифоновых платьицах, шляпках, туфельках, ничем не отличающихся от настоящих – правда, намного меньше…
– Я забыла тебя предупредить, Ива: Ева сама делает этих кукол! – улыбаясь, сказала Шура. – Красиво, да? Авторские работы… И стоят безумных денег, между прочим.
– Очень красиво… – восхищенно пробормотала Ива, уткнувшись носом в стекло. – Как живые! Я такие на выставках видела, но не думала, что когда-нибудь встречусь с человеком, который эту красоту создает…
– Стоят они действительно дорого – потому что изначально на эту красоту уйму денег приходится тратить. Оборудование, инструменты, специальная глина – личики и ручки с ножками у кукол фарфоровые, я их выпекаю в специальной печке, словно пироги. Лаки, краски, с глазами сколько намучаешься, чтобы они выглядели живыми… Волосы тоже настоящие, человеческие – я их покупаю в пастижерных мастерских. Ткани стоят безумно дорого… И все такое прочее, – небрежно пояснила Ева. Она уже привыкла к тому, что ее профессия почему-то вызывает бурные эмоции у окружающих.
– Нет, это невероятно… – бормотала Ива, прилипнув к стеклу. – Чудесно! Может, мне тоже этим заняться? И что, хорошо они продаются?
– Очень! – радостно закивала головой Шура, отчего кудряшки на ее голове запрыгали. – У Евы есть свои клиенты, и вообще, желающих полно – новые русские приобретают таких кукол для своих детей, некоторые собирают коллекции, вполне взрослые тетеньки и даже дяденьки… Американка вон одна каждый год к Еве приезжает, покупает новых кукол, у этой американки в Нью-Йорке своя галерея!
Пока Шура щебетала, Ева пристально разглядывала Иву.
Непонятно почему, но гостья вызывала у Евы какое-то странное чувство… Неприязнь? С первого взгляда?
Ива-Иветта была примерно ее возраста, то есть – лет тридцати с небольшим, невысокая, худенькая. Темно-русые вьющиеся (если это «химия», то чрезвычайно неудачная с эстетической точки зрения!)