– Ладно, с этим разобрались, – резюмировал Медекис. – Еще вопросы? У вас конкретная миссия и четко разработанный план как действовать, чтобы максимально удачно привести ее в исполнение. Кейт, я передаю вам абсолютные полномочия как руководителю группы.
– С какой такой стати? – искренне удивилась девушка.
– Как показала практика, вы не склонны терять голову в максимально экстремальных и кризисных ситуациях.
Он вздохнул и устало потер шею, оглядев смотрящий на него маленький отряд.
– Чтобы я вдруг ни с того ни с сего начал подчиняться женщине, – фыркнул Мешадо. – Это что-то новенькое.
– Приказы не обсуждаются, Хосе.
– Ну, максимальный процент удачного исхода нашей затеи… – покусав ус, быстро сосчитал на машинке Паташик. – Примерно ноль целых…
– Это уже не имеет значения, Сэм, – не оборачиваясь, перебила Кейт. – У меня вопрос.
– Конечно, давай, – кивнул Медекис.
– И сколько нам, таким образом, придется водить их всех за нос?
Прежде чем ответить, он еще раз внимательно оглядел застывшее в ожидании ответа собрание.
– Сколько потребуется. Идти будем либо до победного, либо… – Он запнулся. – В общем, обратного пути, как вы понимаете, нет. Если кто-то хочет высказаться или отказаться, делайте это сейчас, пока есть возможность, но на подготовку новой команды у нас попросту нет времени.
– И выбора, судя по всему, тоже, – в тон ему продолжила Кейт. – Не зря же ты все это тут устроил.
– Черт возьми, люди, это же наш мир, в конце концов, – сцепил похолодевшие пальцы Паташик. – Мы с тобой, Дин.
– У всех составлено завещание?
– Хорошо, – пропустив мрачную шутку Мешадо мимо ушей, кивнул Медекис. – Я знал, что не ошибусь в вас. Тогда у вас в команде два оперативных агента: историк и технарь.
– Ну, спасибо, – буркнул ученый. – Лучше бы сразу обозвал очкариком.
– Я и не надеялся, что все так замечательно сложится и вы все соберетесь здесь, – Медекис попытался влить в голос бодрые нотки, но вышло вяло. – Здесь собраны самые лучшие. Остальные, в случае чего, на подхвате в резерве. Чем меньше людей будут в курсе операции, тем лучше.
Покончив с записями, Недельская закрыла тетрадь и убрала ее в сумку.
Оседлавшие шторм…
Мы рождены в этом доме;
Мы брошены в этот мир…[6]
Снова заложив руки за голову и смотря в одну точку, очень тихо пропел