– На Южном – подрыв! – На Васе нет лица. – Вроде бы двенадцать «двухсотых»!
– Твою мать… – Глебыч пихает бокорезы в карман и призывно машет рукой. – Хлопцы, бегите сюда, тут все обезврежено. Принимайте, нам ехать надо.
Все, ребята, шутки в сторону, нам надо двигать на Южный выезд. Там дежурит вторая половина нашей команды: Петрушин, лейтенант Серега и Лиза. За самовольный уход с места службы, да еще с боевой техникой, нам наверняка достанется на орехи. Но это уже нюансы. Мы сейчас там нужнее.
И вообще, скверный сегодня выдался денек…
Глава 2
Рыжая Соня
«…Бурение на водонасыщенные горизонты осуществляется шнековым методом установками на базе а/м „ЗИЛ-131“. Шнек диаметром 180 мм с победитовой насадкой разбуривает породы грунта до песочного водонасыщенного пласта. Затем поднимается буровой инструмент и делается „обсадка“ стальной колонной, резьбовое соединение диаметром 127 мм с сетчатым латунным фильтром галунного плетения длиной один метр, который устанавливается в месте водопритока. Ниже сетчатого фильтра изготавливается отстойник, который после обсадки щебенится. Затем скважина прокачивается насосом типа „Малыш“ или „Ручеек“ до визуально чистой воды и сдается ЗАКАЗЧИКУ…»
Наш народ, как ни странно, не утратил чувства юмора. Вот анекдот второй чеченской войны:
…Ночь. Чечня. Позиция артдивизиона. Возле костра сидят два офицера-артиллериста федеральных сил и, попивая паленую водку, от нечего делать играют в города:
– Знаменка. Называй на «А».
– Арсан-Юрт.
– Нет такого города!
– Как нет? А ну, что там у нас в графике артподготовки… Точно – нет! Ну, тогда – Ачхой-Мартан.
– Дай-ка график… Правильно! Такой пока еще есть…
…Мой город еще существует. Он плывет в призрачном туманном мареве. Зимой у нас часто бывают туманы – такая климатическая особенность. Куда плывет город, никто не знает, это военная тайна. Он, как Летучий Голландец, расстрелянный из пиратских пушек, тихо скрипит разрушенными домами-мачтами, покачивается на волнах тумана и плывет в свое гибельное никуда…
Это не бред, просто туман искажает перспективу, и кажется, что остовы серых домов слегка качаются. На душе тоже серо и тоскливо. Туман пропитывает тебя, как губку, разъедает волю и тихо шепчет: умри, грязная тварь, зачем тебе жить?
Да, в такие дни мне больше всего хочется умереть. Забиться куда-нибудь в уголок, закрыть глаза, уснуть и больше никогда не просыпаться. Наверно, я бы так и сделала, но сейчас мне мешает чужое присутствие.
Рядом со мной, на водительском месте, восседает мой полный антипод. Симпатичный такой антипод, жизнерадостный здоровый мужчина, с породистым чувственным лицом и искрящимися от полноты бытия глазами. Он искренне считает, что является самым главным человеком этого мира, и надеется прожить как минимум сто лет. Умирать он явно не желает. Сейчас мужчина довольно мурлычет какую-то