– Ну, вы бы хоть звякнули – я бы подготовился… – Разбуженный командир ОМОНа – Григорий Ефимович Стерня (для своих – Ефимыч) потер ладонями опухшее от бессонницы лицо и потянулся к телефонному аппарату. – Щас, маленько посидите, я дам команду…
– Мы по делу, – успокоил потревоженного хозяина Иванов. – В полчаса все обрешаем и отчалим, сидеть нам некогда.
– По делу? Ну… тогда, может, чаю?
– Это можно, – кивнул Иванов. – Только чай, не более, – мы в работе…
Ефимыч распорядился насчет чаю, покряхтел над рукомойником (вода – ледяная), и мы плавно перешли к деловому общению.
– Ну, что там с нашим хлопцем решили? – с ходу приступил к делу Иванов, мельком обозначив степень нашего участия. Это благодаря нам у вас есть хлопец, не забывайте, товарищи дорогие!
– С «вашим хлопцем»… – Ефимыч пожал плечами. – С вашим хлопцем нормально решили. Закопаем на пустыре – и всех делов.
Петрушин с Васей синхронно кивнули – одобрили. Мы с Ивановым переглянулись. Однако!
– Да ну, бросьте вы! – Ефимыч наш перегляд истолковал по-своему. – Мы ж не звери, в конце концов, – живьем закапывать… Сделаем все по-людски: пристрелим, в спальник упакуем…
Это, дорогие мои, вовсе не шутка юмора. Наших славных правозащитников по данному поводу может одолеть зуд, но здесь все происходит по древнему неписаному принципу «око за око». Никаких политических окрасок и великодержавных амбиций, все глубоко на личной почве. Какие-то там эфемерные бойцы «непримиримой оппозиции» меня совершенно не колышут, пусть они себе развлекаются как хотят. А вот если твои друзья убили моего боевого брата и ты случайно угодил в мои цепкие лапки… Это уже переходит в личную плоскость, а кровная месть – жутко заразная болезнь, можете мне поверить. Я тут давно, невольно являюсь носителем инфекции, от которой пока не придумали вакцины… и потому убью тебя без содрогания. И буду считать, что поступил единственно верным способом. Но перед этим, разумеется, постараюсь использовать тебя с максимальной пользой для дела.
Вот так, дорогие мои. «Закопаем» – это о судьбе отработанного материала. Все, уже не нужен, можно закапывать… Значит, уже есть результат?
– Да, раскололся он, – подтвердил Ефимыч. – Рассказал все, что знал, и даже больше…
Я в курсе, что у омоновцев, как и в других военизированных организациях, есть специалисты на предмет развязать пленному язык. Но я близко знаком с проблемой и поэтому засомневался.
Человека, который добровольно обрек себя на смерть, весьма сложно побудить к откровениям. Боль в данном случае не может играть роль универсального доминирующего фактора, заставляющего обычного пленного давать показания. Шахиды, наподобие