Собственно говоря, «церковь», совсем недавно больше похожая на костер, чем на офис, постепенно стала больше офисом, «церковной организацией», вибрирующей на куда менее высоких частотах, чем церковью.
Сегодня я убежден, что нельзя пройти свой путь к Богу за чужой счет. И надо не только рассказывать про о. Александра, а прежде всего сделать то, что сделал он сам, – пройти вместе с Христом свой собственный духовный путь к единению с Ним и сделать это на свой страх и риск. «Раскавычить» евангельскую цитату. Превратить ее в дело. Иначе происходит стагнация, уход к поверхности, к объектному и цитатному образу жизни. Печальная судьба прихода Антония Сурожского – это типичная судьба прихода, существовавшего за счет лидера.
Хочешь быть учеником Будды – стань Буддой. Хочешь быть учеником Христа – стань Христом. Раздели его природу, войди в его единство. Это не мои слова, это слова самого Христа. Без этого риска, без ошибок и падений на этом пути нет контакта с Богом, есть имитация, есть комфорт пребывания в «духовном» коллективе, дающий ощущение безопасности, избранности, «правильности». Но это все вещи внешние. Путешествие ко Христу – это путешествие внутреннее. И даже в тот миг, когда ты остаешься один, в оторванности от Бога, в бессилии и отчаянии, ты все равно остаешься наедине с Его отсутствием, а не наедине с отсутствием человека, Его представляющего. Тут все по правде. По высшей мере реальности. И я вовсе не призываю к «одинокому пути» – это удел немногих, и Христос этого не предлагал. Для себя я понял, что внутренний путь – всегда одинок. Мой эгоизм будет умирать моей болью, а не отвлеченной. Я пройду через свою смерть, а не чужую. И мне надо вытерпеть свое преображение, а не учить других, как это делается. Но один, без единомышленников, я просто не смогу восстановить свои силы, навести духовный компас на цель. Мне нужно общество верующих, каждый из которых тоже идет своим одиноким путем. Одиночества, сливаясь на глубине, оказываются Единством.
Один из моих друзей по приходу в Новой Деревне (Л. В.), ориентированный на «твердое православие», как-то сказал мне после радиопрограммы, на которую я его пригласил, что о. Александр не рекомендовал причащаться в Католической церкви и что он не одобрил причащения Вл. Соловьева у католиков. Что ж, я вполне допускаю, что в разговорах с различными людьми о. Александр мог высказываться по-разному, что слова могли звучать противоречиво. Общаясь с человеком, он всегда общался с конкретной личностью и с конкретной ситуацией и, кстати говоря, придавал такому подходу принципиальное значение. Однажды он обратил мое внимание на то место в книге Ельчанинова, где священника из города, приехавшего посетить монастырь со строгим уставом, мудрый настоятель