– Так им и надо.
– Сами виноваты.
Отец разъяснил мне схему. Она была предельно проста и цинична.
У новобранцев зачет по физической подготовке проходит, как правило, по последнему курсанту. Из-за плетущихся в хвосте всему взводу приходится бегать лишние километры или делать дополнительные силовые упражнения. В такой ситуации «воспитательный процесс» аутсайдеров воспринимается на ура. Причем все делается в рамках учебного процесса. «Право имеющие» подходят к инструктору по рукопашному бою с просьбой потренировать курсанта. Потом избитого курсанта сдают медикам на лечение. Медики берут за восстановление здоровья двести кредитов наличными или триста, но в долг. Причем медики, как сообщил мне отец, за каждого больного отстегивают беспредельшикам тридцать кредитов. У нас во взводе было три человека, на которых висел долг более трех тысяч кредитов…
Отец, став правой рукой сержанта, прекратил избиения. Но и увеличил физические нагрузки.
– Чем меньше свободного времени у курсанта, тем меньше головной боли у меня, – говорил он всем жалобщикам.
Всех желающих покомандовать он приглашал на спарринги для повышения уровня боевой подготовки.
Ещё в СССР он получил КМС по боксу на окружных соревнованиях. В девяностых он заслужил коричневый пояс по карате.
Ему нравились рукопашные схватки. Поэтому он часто участвовал в тренировочных боях не только с курсантами, но и сержантами.
Со мной отец проводил тренировочные бои очень часто, и синяки отличительной меткой присутствовали на моем лице и теле.
Несколько курсантов решили, что я слаб, и попробовали приподнять свой авторитет, но не преуспели в этом. Никто не догадывался, что мы родственники и, решив, что конфликт у нас из-за того, что я претендую на место в свите сержанта, отстали от меня.
Может, помогло то, что двое зачинщиков после драки со мной отправились в медкапсулу поправлять своё здоровье.
На вопрос, каким спортом занимался на Земле, я всем отвечал, что КМС по шахматам.
Большинство интересующихся курсантов решало, что я так шучу, и принималось заливисто хохотать.
Не расскажешь же всем, что я рос озорником, и отец вместо наказания ремнем, предлагал выбор: тридцать минут в углу, или сто отжиманий, или двадцать подтягиваний. Один раз у меня за неделю набежало более двухсот подтягиваний.
А ещё можно было обыграть отца в шахматы, и тогда все долги прощались. Но это было непросто. У отца был первый разряд