Магический датчик вернулся целым, что означало отсутствие личей или других некромантов в пределах пары километров. Это было хорошим знаком – я не смогла бы перенаправлять сеть подчинения и настраивать ее под себя. Все же я действовала отличными от обычных способами, и мои сети были удобными только мне, но не другим магам. И наоборот.
Я протянула руку к маячку и впитала его трясущейся конечностью. В голове тут же мигнул образ: костяные наросты на светло-зеленой коже, белые пустые глаза и мелкие белые волоски на раздутых от воды длинных телах.
– Ррахины… – вырвалось у меня неосознанно.
Я была благодарна себе, которая, занимаясь некромантией в библиотеке, додумалась изучить виды нежити, причем всей. Даже той, которая является нечистью и к первой категории относится постольку-поскольку.
Так вот, эти самые ррахины являлись подвидом всеми известных никс, или же навок. Получались они вследствие существования обширных курганов на дне рек, морей и прочих водоемов. Если быть конкретнее, то они появлялись там, где было большое количество насильственных смертей. Виной тому был магический выброс, магия агрессивного некроманта или же темномагические потоки, проходящие в большом количестве именно в этом месте.
По иронии судьбы мы как раз проплывали над таким местом – иссиня-черные потоки здесь были везде.
Что касалось самих монстров, то подчинить их было достаточно сложно, все же они не были нежитью в прямом смысле этого слова, а значит мне придется блокировать их подпитку от потоков. Если брать в расчет количество мертвяков и их весьма длительное здесь нахождение, то по степени прожорливости они оценивались на уровне девять из десяти. А это было просто убийственно, потому как я быстрее присоединюсь к числу голодных и озлобленных тварей, чем успею поставить блок на каждого. Ко всему прочему, если я каким-то немыслимым образом успею это сделать и не умру при этом от магического истощения, то стоит нам отплыть на пару сотен метров, как наша мнимая защита падет, и «Трупная воронка» нас догонит.
Ситуация была патовая. И со всей определенностью безвыходной – чем больше мы будем использовать магии на ррахинах, тем сильнее и агрессивнее они будут становиться. А потому:
– Нельзя применять магию… только защитную, – произнесла я.
Громко не получилось. У меня вообще голос не предполагал крики или громкие команды, сейчас же, в условиях собственной трусости и нахождения в кругу взрослых опытных людей, я была той самой «трусливой птичкой», как называл меня Вольтер.
Эх! Сейчас бы Князя под боком. Вот бы кто разобрался со всем в мгновение ока и лишь пальчиком пожурил, мол «Лесси, ты опять куда не надо залезла». Однако его здесь не было, да и противоречивые тараканы в голове запели в унисон, что не нужно нам такого лживого счастья. И так тошно.
– Никакой