Вечером того дня, когда приобрёл Виктор лотерейный билет, он долго смотрел телевизор. Перед тем как лечь спать, достал билет из кошелька. Монеткой стёр защитный слой с окошечка. Надолго задумался, потом подошёл к окну, открыл форточку и закурил.
В субботу утром Галина сказала:
– Сегодня придёт Юрка с Мальвиной, будут просить денег – не давай!
– Каких денег? – испугался Виктор.
– Русских денег не давай, а если у тебя есть другие, то и их не давай. Им без разницы, что пропивать.
«Неужели прознала про лотерейку», – подумал Виктор.
Он знал, чего опасается. Жена любила шнырить у него по карманам. Деньги, как самый главный элемент семейной жизни, были сосредоточены в её руках. Зарплата Виктора изымалась женой с первых дней совместной жизни. Виктор подчинился. Она выдавала мужу на хозяйственные расходы нужную сумму и отбирала, что оставалось. По сути дела, кроме карманных денег у Виктора ничего и не было. Жадность Галины была патологической. Более-менее серьезная покупка обсуждалась долго, и решение принималось мучительно. Не жалела она денег только на сына. И одет, и обут он был всегда лучше родителей. Всё, о чем просил он мать, почти сразу приобреталось. То ли по причине внутреннего протеста против самовластия жены, то ли по тому, что Виктор старался не принимать скоропалительных решений, но жене ничего про выигрыш не сказал. Не стоит пока говорить и сыну. Юрке под сорок лет. Работать он не любит. Учиться после школы не захотел, сказал, что ему и без образования хорошо. С женщинами не везло. Много он их поменял, пока не прибрала его к рукам нынешняя сожительница. С тех пор, как стали они жить вместе, то пропало у сына последнее желание работать. Мальвина торговала на рынке и зимой, и летом. Продавцом она, по всей видимости, была хорошим, раз им двоим хватало на жизнь. Но случалось, что Мальвина уходила в запой. Тогда, пропив все деньги, шли они к родителям Юрки и просили в долг. Долг никогда не отдавали, да никто у них и не спрашивал. За последнее время такие визиты участились.
В ожидании обеда расположился Виктор в комнате за столом. Он любил по-стариковски читать прессу. В пятницу, возвращаясь с работы, всегда покупал в ларьке газеты, чтобы в субботу с удовольствием прочитать их от корки до корки.
Пришли Юра с Мальвиной. Встали в проеме открытой настежь двери. Он худой, неряшливо одетый, она выше его на голову. С одеждой Мальвина не мудрила. Круглый год она ходила в черных легинсах, которые обтягивали её толстые ноги, как вторая кожа, и в трикотажной кофте, прилипающей к объемной груди и круглому, как мяч, животу. Кофты и легинсы менялись по погоде, но всегда сидели на ней так, как будто были меньше на два размера. Мальвина старше Юрки на восемь лет, у неё вытянутое с крупными чертами лицо, грязные волосы, которые неопрятно стянуты в пучок на затылке. В руках она держала двухлитровую бутылку пива.
– Здрасьте! – прошипела Мальвина,