Одежды у меня было катастрофически мало, родители жили более-менее обеспеченно, нормально, но достать что-либо симпатичное и по карману было невозможно. И вдруг вспомнила, как Аня, когда мы приехали в Сочи, со своей детской непосредственностью мне сказала: «Наташа, ты такая красивая женщина, а на тебе такой некрасивый халатик!»
И вот мне ехать в Сочи, а ни одной летней майки у меня не было. В институте девочки уж не помню кто, уговорили меня купить белую простую трикотажную майку с синей каемкой (кажется, за 11 рублей). Очень дешево. Я решилась. Показала Жене дома – скандал, почему я потратила деньги? Я каждый день все больше удивлялась, обижалась, даже плакала.
Особенно было обидно из-за невольного сравнения: за пару лет до этого я отдала японские колготки Жене для жены (Саши Музыкиной) в Сочи, она о таких мечтала, а мне папа привез случайно из Японии. Как Женя был щедр из-за этих колготок. Я их просто так отдала. Он же принес огромный торт на всю группу в знак благодарности, ведь этого так хотелось Саше.
Я видела двух абсолютно разных людей. И все так по мелочам-мелочам, которые оставались шрамами на моем сердце. Решений я не принимала, хотя иногда стала уходить к родителям. Не хотелось срывать Жене намечающуюся стажировку в Сингапур. Отношение ко мне, мягко говоря, ничем не напоминало любовь.
Все это очень похоже, как я понимаю теперь, на то, что психологическая травма, полученная Женей от Музыкиной, целиком и полностью этакой «отрыжкой» пала на меня. Видимо, сам по себе сложился постулат: если любишь жену, балуешь, то тебе будет больно, плохо, тебя предадут. И если пофилософствовать дальше, то можно сделать много выводов: чем хуже, тем лучше, жену надо не баловать, а подавлять, подминать и т. д.
Единственное родное и надежное – это родня по крови, все остальное можно менять – жен, женщин, полезно сочетать (быть женатым на бессловестной твари и уходить в разгул). Все это с самого начала кардинально не соответствовало моему пониманию семейных отношений, отношений мужчины и женщины.
Абсурдность Жениного поведения доходила до того, что, когда мы приезжали на Кутузовский, он кидался к холодильнику, чтобы проверить и пересчитать количество консервов, присланных нам из Сочи. Стыдоба-то какая! Особенно в отношении моей семьи, когда никто не тронет ничего чужого. Между прочим, поужинав на Кутузовском с родителями, мы каждый раз увозили полные сумки продуктов, которые доставали нам мои родители. И тем не менее это пересчитывание банок продолжалось каждый раз.
Женя, видимо, этого не помнит, а я не забуду никогда – не по злопамятству, а от потрясения, ведь в нашей семье никогда такого не было. Были беды, были ссоры, разногласия, но такого… не было. Мне было стыдно и больно видеть столь явную патологию, такое пренебрежение не только ко мне, но и к моим родителям.
В ноябре 1968 года Женя