– Его же ос-смотрели лекари…
– Но вы не были при осмотре! Вы остались в Альмере! То есть, вы заключили смерть Адриана из одного Вечного Эфеса на трупе?!
– «Г-голос Короны» напечатал р-результаты осмотра…
– «Голос Короны», подконтрольный мне! Вы слишком легко поверили в смерть любимого владыки!
– В-вы н-намекаете…
Эрвин поднялся с оружием в руке.
– Мне говорили, что для хорошего удара нужно разозлиться. А вы почти разозлили меня.
– В-ваша светлость, верьте, я н-ничего не скрываю! Все написал в отчете, б-больше нет ничего!
– Стало быть, – с грозною паузой спросил Эрвин, – не стоит рассчитывать на вашу искренность?
Но что-то сложилось не так. Либо Эрвин был недостаточно страшен, либо Итан – не так уж пуглив. Агент побледнел, но не сдался:
– М-мне нечего прибавить, милорд. В-все уже сказано.
Тогда альтесса тихонько мурлыкнула:
– Рубани его, дорогой.
Эрвин округлил глаза.
– Ах, не делай лицо! Тебе же хочется. Возьми и рубани эту сволочь! Врет самому герцогу – каков подлец!
Эрвин убрал меч в ножны.
– Кайр Хайдер!..
Воин появился в дверях, и герцог приказал:
– Заберите этого сударя.
– Куда, милорд? – в глазах кайра хищный интерес.
– На пытки, на пытки! – подсказала альтесса.
– В каменный мешок. Пускай осмыслит свои показания.
– Поллумеррра, – проворковала альтесса совсем уж по-кошачьи.
– Позвольте мне применить методы.
– Нет! Просто в темницу. Без прогулок, на хлеб и воду.
– Полллумерааа…
– Так точно, милорд.
Кайр развернул Итана и вытолкал прочь. Агент не сказал ни слова – ни возмущения, ни мольбы.
Альтесса качала головой, саркастично ухмыляясь.
– Ты слишком человечен, любимый. Кукловод сожрет тебя.
Он прошипел со злостью:
– Я Ориджин.
– Ты добряк. Смотри.
Альтесса поставила на стол свечу.
Прежде, чем ее пальцы выпустили воск, Глас Зимы покинул ножны, взметнулся к потолку, со свистом ринулся вниз…
Свеча отлетела и шлепнулась на пол – целехонькая.
* * *
Миновал март, начался апрель.
Эрвин не бросал тренировок, хотя результаты удручали. Желая раззлобить его (как злобят сторожевых псов при выучке), альтесса нашептывала: «Мой малыш… Кукловод тебя скушает!» Эрвин силился доказать ей и Роберту, и себе. Все больше вкладывал старания, все яростней кромсал воздух, кусал губы, скрипел зубами – но нет. Нет, и все.
Даже Роберт, при всем флегматизме, отметил:
– Кузен, с тобою что-то не то творится.
– Что не то?! – взвился Эрвин.
– Ты… как бы сказать… слишком герцог. Раздражаешься, что нужно взять меч и рубить, а он, меч, еще и не слушается. Привык ты, что все по одному приказу: решил, сказал – сделалось. Забудь