Едва дверца открылась, как собака, извиваясь, пролезла мимо ног Агнес и белой кометой метнулась к деревьям.
– Мило, Мило, ко мне! – Агнес рванула к себе футляр с фотоаппаратом и кинулась за собакой, гравий захрустел под стоптанными кроссовками. Анна осталась стоять возле машины. Сегодня ей что-то не хотелось гоняться за Мило. К тому же он, как ей имела обыкновение холодно указывать Агнес, не ее собака.
Анна услышала, как терьер возбужденно лает в лесу, потом как Агнес орет на него, и не смогла подавить злорадную улыбку. Придурок, а не собака.
Она принялась рассматривать вторую машину. Чисто вымыта. “Пассат” модели этого года. Ни детских кресел, ни упаковок из-под еды из “Макдональдса” на полу, ни защитных экранов с Винни-Пухом на боковых окнах. На то, что машина не бесхозная, указывала только бутылка с водой в держателе между сиденьями.
Анна немного потянулась, пару раз глубоко вдохнула. Осеннее небо было высоким и ясным, в воздухе стоял запах земли и прелых листьев; этот запах смыл неприятные чувства, и на их место пришло напряженное предвкушение. Вот они и приехали. Приехали в свой новый дом. Анна констатировала, что Табор ничуть не хуже, чем на фотографиях. Несмотря на кислое настроение Агнес и предпринятую Мило попытку сбежать, сегодняшний день казался Анне неплохим началом… бегства, прошептал Хокан, прежде чем Анна успела заткнуть его.
Крупный гравий во дворе был хорошо разрыхлен; оконные и дверные рамы, а также чердачный наличник недавно покрасили. Некоторые пластины черепицы на крыше были светлее других – значит, их заменили. Красивый старый дом из кирпича, две двери. Ближе к углу, к правому торцу, – широкая, двойная, что чисто технически означало: это главная дверь. Однако железный засов с большим висячим замком свидетельствовал, что дверь больше не используют.
Другая дверь чуть левее центра фасада, всего в нескольких метрах от Анны. Выкрашенная зеленым, дверь высилась над метровой ширины ступеньками, добела истертыми многими тысячами шагов. Не успела Анна отойти, как дверь открылась и вышел мужчина, ровесник самой Анны.
Под метр восемьдесят ростом, в солнечных очках с черными дужками. Пиджак и галстук, но вместо костюмных брюк – джинсы.
– Здравствуйте-здравствуйте, вы, наверное, Анна Веспер. – Мужчина протянул руку. – Ларс-Оке Гуннарсон, юридическая контора “Гуннарсон”. Зовите меня просто Лассе, меня все так зовут.
Анна узнала низкий голос Гуннарсона – слышала его по телефону вчера вечером, хотя в самом Гуннарсоне что-то не вязалось с его собственным голосом.
Просто-Лассе, кажется, заметил ее колебания.
– Вы ждали кого-нибудь постарше, да? Не вы первая. Местные начали путать меня с моим отцом, когда мне еще тридцати не было. И тот факт, что мы столько лет вместе руководили делами и отвечали по одному телефонному номеру, дела не улучшает.
Он улыбнулся. Продемонстрировал зубы, которые, находись его бюро в Стокгольме, наверняка стали бы идеально симметричными и неестественно фарфорово-белыми, но были