Нея тихо приказала солдатам построиться по двое за ее спиной и готовить ружья, а сама, ударив лошадь пятками, влетела во двор. Да тут же чуть не упала со своей покладистой кобылы.
За воротами не обнаружилось ни одного врага… Лишь снежные бабы.
Натуральные снежные бабы. Десять штук. И все на плацу. На том, который должен быть свободен и вычищен. Нея тихо ругнулась.
Нет, бабы выдались хоть куда. С формами. Издали в тулупах сошли бы за дородных женщин. Но уставшей Нее сейчас не хватало только этих баб.
От всей души она наконец-то сплюнула на снег и сшибла остатками своего резерва ближайших снеговиков.
– Сержант Милкот! Во что превратили плац?!
Вопреки громкому окрику и шуму, поднявшемуся от тарана, солдаты не бежали и даже не шли. Никого вообще не было видно.
Лишь один дозорный. Он мог быть спокоен, к нему у Неи вопросов не имелось. Но немногочисленный гарнизон не желал шевелиться. Солдаты выползали по одному, а Нея сильнее сжимала губы и запоминала каждую складку на помятых лицах. Это холодное спокойствие выглядело устрашающе, и солдаты все же заторопились.
– Сержант, – сухо обратилась Нея к высокому заспанному мужчине в шапке набекрень и в расстегнутом тулупе, – докладывайте. Что это все, вашу мать, значит?
Мужчина просто пожал плечами и неторопливо начал застегивать тулуп.
– Рано вы что-то вернулись, – проговорил он. – Не нашли никого?
– Сержант Милкот, докладывать по форме, – спокойно оборвала его Нея. – На вверенной вам территории – бардак.
Мужчина окинул взглядом плац так, будто не видел, что там происходит, и удивленно посмотрел на лейтенанта:
– Вы про баб, что ли?
– Я про одного дозорного в башне, открытые ворота и да, про баб. А все вместе – это ваше увольнение без сохранения пенсии. Это не кабак и не пропускной пункт в Эстексе. Это застава. И в ближайшем будущем приграничная крепость! – Нея говорила не очень громко, просто выделяя нужные слова, и только в конце немного повысила голос.
Она прекрасно знала, что их заставу ни солдаты, ни сами местные до сих пор даже захолустьем не считают. Край мира, говорят они. И не поспоришь: кругом снег, волки. Много волков. Особенно зимой. Да и весной тоже. И летом. Одним словом, воют здесь двенадцать месяцев в году. А застава необходима лишь для того, чтобы хоть изредка устанавливалась тишина, и святой обязанностью урезанного состава заставы считалось гонять волков. И только потом встречать скертанцев с товарами.
Все к этому привыкли и придерживались разгильдяйского образа жизни. Заложенный фундамент для крепости считался лишь диковинкой и признаком самодурства генералов, решивших после единственного в истории этой заставы ожесточенного боя построить каменные, а не деревянные стены. И сейчас ни один солдат не собирался делать больше, чем обычно.