– А, чего это ты так разнервничался вдруг? – снова многозначительно усмехнулся Сыч. – Знаю – знаю! В курсах! Давненько ты уже не маньячил! Пару месяцев, не меньше. Тихо за стенкой стало. Ну только если пару раз всего. А в чем, зависал-то, не секрет? Хотя, – пофиг! Ща тех игр развелось. Каждый второй фраер свои крапает. У тебя, кстати, знакомых таких нет?
Макс отрицательно мотнул головой, ставя пакет на землю.
– Жаль! Можно было бы бабла поднять малехо. Я бы его с заказчиком свел, – притворно расстроенно вздохнул Сыч. – И тебе бы чего капнуло.
– Так все же, – чё так? Надоел «Мир»? Или ломка началась? – внезапно, в ответ на прищуренный изучающий взгляд Сыча я даже физически ощутил прокатившуюся от Макса во все стороны холодную волну, зацепившую и меня, и понял – летний вечер перестает быть томным. Врожденный проблемметр на котором я до сих пор сидел, взвыл сиреной: «Сматывайся!» Только я на него не обратил должного внимания. Зря…
– Типа бросаешь? – ухмыльнулся Сыч, явно ничего не заметив. – Так я вот чего тебе скажу, дорогой! Да играй ты себе на здоровье! Не в «Эрцы-Перцы», так можно и в другое чего-нибудь. Только прошу по-человечески – не вопи ты по ночам раненым носорогом: «Твою ж мать! Только не респаун?!» Не мудрено, что все бабы от тебя поразбежались!
Он ехидно хмыкнул.
– Входящий! – внезапно непонятно к чему произнес Макс напряженным голосом, в котором неожиданно прорезалась сталь. – Запрос! Оранжевый три один!
– Запрос принят! – так же непонятно ответил Сыч застывая на лавочке, закатывая глаза и дребезжа, словно разболтанная мембрана. – Пароль входа?
– Зет точка два два! – уверенно произнес одноклассник, напряженно чего-то ожидая.
– Пароль отклонен! – немедленно откликнулся Сыч. А еще через секунду: – В доступе отказано!
Макс, глядя настороженно – выжидающе, стал обходить его по кругу, пока не остановился за спиной. Я же смотрел во все глаза, не понимая действий одноклассника, и испытывая устойчивое ощущение нереальности происходящего.
Секунд через пять взгляд Сыча прояснился. Он с усилием мазнул пятерней по лицу, будто стирая что-то, и вопросительно посмотрел на меня.
– Че ты говорил, Ванек? А то я пропустил, чегой-то…
– Я? Ничего я не говорил! – открестился я, переводя взгляд на Макса, и вдруг с изумлением увидел, что тот, уже почему-то одет не в свою неизменную линялую футболку и драные джинсы, а каким-то образом оказался экипирован в какую-то вытертую местами до белизны комиссарскую кожанку, перетянутую брезентовыми пулеметными лентами, типа как в кино про революцию столетней давности, и достает правой рукой из деревянной, обтянутой такой же потертой кожей кобуры на поясе, нечто смутно напоминающее древний маузер.
– А-а! Не ты-ы! – Сыч начал подниматься из-за стола, намереваясь развернуться в сторону Макса, но тот уверенным движением поднял пистолет, упер его на мгновение Сычу в затылок и нажал на курок. Вместо выстрела, по глазам полоснула короткая вспышка. Сыч