В последнюю ночь ивента мы приказали участникам к шести часам утра собраться в Белом амбаре на ферме Риверсайд – они должны были прийти одетыми в смокинги с рюкзаками и всей необходимой экипировкой для продолжения гонки. По приходе мы удивили их декорациями казино, которые обустроили в амбаре. Далее мы стали приглашать их по одному сыграть с нами в покер. Когда они подходили к столу, я предлагал им выбор: они могли либо взять «манишку» – доказательство того, что финишировали в гонке, – или побороться за главный приз, вожделенный череп, который мы приобрели в магазине CVS по 13$ за штуку. Риск был серьёзным: если бы они решили побороться за череп и проиграли, манишка бы им уже не досталась, и тогда им пришлось бы отправиться домой с пустыми руками, без единого доказательства того, что они даже участвовали в гонке. Всё было бы так, словно они и не добежали до финиша. Зачем так делать? Люди каждый день рискуют своими жизнями, отношениями, здоровьем и так далее. Эта гонка вынудила участников начать думать в таких категориях, размышлять о том, что́ они ставили на кон каждый день.
Я питаю огромное уважение к этим людям; они перенесли столько тягот лишь для того, чтобы в итоге им отказали в награде, и теперь они выстраивались в ряд, готовясь принять новый вызов, хотя к тому времени уже были обессилены физически и едва держались на ногах, засыпая на ходу. Но это был их последний вызов и единственный способ заполучить череп.
Триста пятьдесят участников стартовали в гонке, и к концу этого последнего испытания на азарт в строю осталось лишь двадцать человек – черепов у них не было, но они считали, что заслужили их. Такое происходит каждый год: процент завершивших гонку всегда кажется несправедливо маленьким, прямо как в жизни. Но даже если бы мы согласились с ними, мы не смогли бы раздать черепа всем, так как их у нас было всего семь штук. Собравшись на мозговой штурм, мы нашли решение: мы решили сообщить им, что гонка продолжится по маршруту, которым они прошли вчера, именуемым Bloodroute. Он представлял собой ужасный путь длиной в восемнадцать миль по ухабистым грунтовым горным дорогам – задача была абсурдной даже по стандартам Смертельной гонки. Мы заключили, что двадцать оставшихся на тот момент человек пожалуются на несправедливость такого итога, скажут «нет, спасибо» и разойдутся по домам. Вместо этого дело приняло скверный оборот. Мужья принялись прощаться со своими женами, взрослые мужчины падали ниц и плакали от мысли о том, что им придётся возвращаться обратно, и я нисколько не винил их за это. Я бы тоже стал плакать, оказавшись перед такой перспективой.
Однако с восходом солнца они выстроились в ряд, готовясь стартовать вновь. Один из них не смог натянуть на ноги кроссовки, поэтому решил обмотать свои ступни клейкой лентой – такое вот нелепое решение проблемы. Моё предложение выкупа предполагало, что они вернутся назад, чтобы завершить то, что не смогли закончить достаточно быстро днём ранее, и при том сделать это в условиях изнурительно