Он вдруг снова увидел, какой она была тысячи лет назад, – какой она должна была стать: в тончайшем льняном одеянии, облегающем безупречное медное тело, с сияющими любовью черными глазами, подведенными лазуритовой краской. Прошлое и настоящее, жизнь и смерть слились в одно. Он обнял ее и ощутил совсем близко…
– Да. Сделай это, – прошептала Амина.
Он прильнул к ее губам, и ничего лучше в его жизни не было.
Они не услышали, как щелкнул замок. Только когда старый Маклир громко кашлянул, давая знать о своем присутствии, египтянка стремительно оттолкнула своего возлюбленного и отпрянула: так что Хью чуть не упал от ее удара.
– Наворковались, голубки? Надеюсь, мистер Бертрам, вам теперь более или менее ясно положение дел?
Хью быстро взглянул на Амину: та кивнула, подтвердив, что ее покровитель с некоторых пор знает о ней все или почти все.
– Теперь вы меня… отпустите, мистер Маклир?
– Конечно, – с улыбкой ответил шотландец.
– Кстати, а где мы находимся? Какой это город?
– Нью-Йорк, – сказала Амина. – Тебе придется придумать, как все объяснить. Я не могу сейчас доставить тебя обратно – мои силы тоже конечны.
– Я найду способ, – Хью кивнул. И у него появилась надежда, что благодаря такому чудесному исчезновению и возвращению Кэмпов и его отца будет легче убедить поверить во все остальное. Хотя…
Он взглянул на Эмброуза Маклира, прикусив губу.
– Я надеюсь, вы не станете болтать о вашем маленьком приключении направо и налево? – произнес хозяин дома, без труда читавший его мысли. – Впрочем, можете рассказывать, – добродушно разрешил он и усмехнулся. – Представляю, какой вы произведете эффект в нашем цивилизованном обществе.
Амина подошла к Хью.
– Мне придется опять усыпить тебя. Я могу сделать это без дурмана. Ты веришь мне?
– Да, – сказал Хью.
Он сел: Амина взяла юношу за виски и что-то прошептала, глядя в глаза. Через несколько мгновений его веки опустились, и мир погрузился в черноту.
Очнулся он на заднем сиденье автомобиля, который стремительно несся по улице. Молодой человек пошевельнулся, и тут же в бок уперлось дуло пистолета. Хью вздрогнул.
– Вот это уже лишнее, – пробормотал он.
– Заткнись, – отозвался громила слева. Похоже, тот самый Джонни.
Но Хью уже почти успокоился. Он понял, что его выпустят живым… и слова прекрасной неумерщвленной египтянки, память о ее объятиях наполняли его счастьем, необъяснимым никакими словами. Как будто ему вдруг подарили целый мир и сказали: храни его!
Наконец автомобиль остановился, и дверца открылась: Хью вытолкнули на обочину. Он ошеломленно огляделся и осознал, что теперь раннее утро; хотя понятия не имел, какой это район.
Бандиты уехали, и Хью перевел дыхание. Вот теперь можно будет расспросить прохожих, подумал он. Молодой человек зашагал вперед по тротуару в наугад выбранном направлении.
«А