Кварион. Владимир Леонидович Шорохов

работа, надо что-то в рапорте написать. Еще утром звонили и просили зайти в больницу разобраться с одним раненым, которому кто-то распотрошил все легкие.

      – Я так думаю, это было пулевое ранение, вот, видите, – врач в халате показал рентгеновский снимок. – Почти вышло, но ее вынули.

      – Почему решили, что пуля, а не ножик? – поинтересовался Евгений и повнимательней посмотрел на снимок.

      – А вот, тут на коже четкий след.

      – Это что за Франкенштейн? – ужаснувшись увиденному, спросил у дока.

      – Словно ребенок зашивал, криво косо, но ведь зашил и еще вынул пулю. Нам пришлось вскрыть рану и прочистить ее, вот, это кусочки ткани, они были в легком. Рана оставлена после разреза и зашита хирургической ниткой, знали, что делали.

      – Где он?

      – В реанимации, чувствует себя хорошо, его антибиотиками напичкали, так что кто-то спас ему жизнь.

      – Ага, а после выбросили на улицу. Ладно, я к нему, не покажете, где это.

      Ян открыл глаза. Свет – вот что его поразило. Последнее, что помнил, это ночь, холодный туман, а потом адская боль и все. «Это где я? – спросил себя и повернул голову. В груди не было того жжения, что напоминало, словно положили утюг и включили его. Было тепло и приятно, вот только мысли еще путались. – Я тут, а это где, тут? Так, по порядку, был в хижине и ранен, в меня стреляла она, – вспомнил захват инквизитора, а после женщину. – Выстрелила, и я умер. Нет, живой, но почему в хижине и кто девочка, она точно не из того мира, футболка и еще, – вспомнил женщину, что стреляла в него, только в этот раз она была грязная и с металлическим ошейником. – У него был наш инструмент, откуда? И сказала, чтобы отпустил. Куда исчезла?» – Ян пытался разобраться, понимал, что у него мало времени, ведь скоро придут и начнут задавать вопросы.