***
Стоя у окна, рядом с мужем, Марина хотела обнять и утешить его, но не сделала этого, потому что не получила команды. Из этого совершенно не следует, что она была серой, безвольной и затюканной домохозяйкой. В действительности она была деликатным человеком с высокой чувствительностью, а деликатность, знаете ли, требует крепкой самоорганизации. Марина опасалась задеть мужское самолюбие Анатолия Антоновича!
Последовательность была примерно такая: муж, очевидно, старается выглядеть сильным – раз он сказал, что все обойдется, значит, так оно и будет. А ее сантименты могут ненароком его уверенность оскорбить, как бы намекнув, что сильным он не выглядит, или, что еще хуже, бросив тень сомнения на его слова. Это может его расстроить, интуитивно полагала Марина, потому что ему приятно чувствовать себя самостоятельным, властительным и уверенным в себе мужчиной.
В этом она была безусловно права – кому бы такое было неприятно? Однако это приятно, только когда ты себя таким чувствуешь, а когда только делаешь вид, то довольно утомительно и тоскливо.
Таким образом Анатолий тосковал, глядя в окно, а Марина ждала надежного сигнала, выражать ей сочувствие или нет, и ощущала себя при этом точь-в-точь, как послушная третья рука. Редкая, согласитесь, семейная гармония! Увы, даже она не делала их счастливыми.
У Марины было свое представление о счастье. Выглядело оно так: все домочадцы сидят рядком, сложив руки на коленях и дружелюбно и радостно улыбаются друг другу. Марина могла часами созерцать эту сцену, не переставая ей радоваться. Из этого не так уж трудно понять, что Марина была женщиной довольно несчастной – никто ведь никогда так по-идиотски себя не вел – однако каждый раз, как ей не удавалось достичь цели, она чувствовала, что приблизилась к ней еще немного, и тем утешалась.
***
Анатолий Антонович не совершил моей подростковой ошибки и на Марину внимание обратил, когда вернулся в город после службы в армии, обосновался на гражданке и уже занялся своим первым бизнесом. К тому времени у него уже сформировался образ себя как главы семьи и появилось желание реализовать его на практике.
Он увидел Марину в какой-то общей дворовой компании юности, вдруг вспомнил, что уже видел ее раньше, и присмотрелся. Она отвечала улыбкой на его шутки, радостно соглашалась на его ухаживания и, к его удивлению, ничего не требовала. Ей с ее внутренними картинками без нее самой и в голову не приходило, что можно чего-то требовать от окружающих вообще и от собственного ухажера в частности. Иными словами, она точно вписывалась в представления Толика о почтительной жене, а вдобавок еще