Едва не сбив с ног торчащего в проёме Повара, вбежал Бортинженер. Лицо его светилось от счастья. Почти тут же стихла сигнализация.
– Твоя работа? – капрал довольно глядел на Юрича, уже успевшего сграбастать своего картонного питомца.
– Угу. Пока Веня с санитарами носился, как угорелый, я ему в кабинете навигацию засадил. Она плохо входила – так я её легонько прихлопнул. Со скрипом и хрустом вошла заподлицо.
Лицо Штурмана исказила гримаса боли из сочувствия к дорогостоящей хрупкой технике.
– Теперь остаётся лишь ждать, когда автопилот корабля добросит нас до Суулуунского орбитального борделя, – после этих слов Зенита по отсеку прокатился вздох облегчения.
Повар в изнеможении опустился на кровать.
– Значит, пока отдыхаем? – с надеждой в голосе спросил он.
– Ни в коем случае. Дел у нас невпроворот.
Лыжников поморщился, закусив губу, но тут же взял себя в руки и вытянулся по струнке:
– Экипаж «Нулевого полупарсека» в вашем полном распоряжении! – отчеканил он.
– Прежде всего нам следует упорядочить субординацию и идентификацию, – заявил капрал.
– Это – раз плюнуть. – Повар в своём стремлении угодить немного переигрывал, но Зенит не обращал внимания.
– А не то у нас полный разброд после анабиоза: полупарсеки, Русланчики какие-то, Андрюхи, санитары и прочая белиберда. Дисциплина на корабле – залог успеха всей миссии.
– И чистота в казарме, – добавил Бортинженер, выгуливающий Виталика в проходе.
Он отвесил пинка валяющемуся на полу Диперу. Тот от неожиданности хрюкнул и перебрался на кровать.
– Чтобы все привыкли к своим настоящим именам и должностям – к униформе прикрепим опознавательные таблички. С настоящими, подчёркиваю, именами.
Капрал взял с тумбочки Бортинженера листы бумаги, нарвал их на квадраты и каждый перегнул пополам. Один из них он вставил себе в нагрудный карман пижамы.
– Вот тут будут написаны имена и должности, пока вы перестанете путаться. – Зенит постучал пальцем по ещё пока пустой бумажке.
– О, я сейчас себе напишу! – Штурман схватил бумажку с фломастером и выскочил из палаты прежде, чем капрал успел его остановить.
– Бортинженер, писать будешь ты, – распорядился Зенит. – Печатными буквами.
Тот взял в руки одну из бумажек и фломастер.
– Пиши – «Эндрю Лыжников», – продиктовал капрал. – В скобках – «повар Нулевого парсека».
– Эндрю? – удивлённо переспросил Повар. – Это про меня?
– Так точно, – заверил его Зенит.
Бортинженер безуспешно попытался отобразить услышанное на листке и с суровым видом повернулся к Врачу:
– Ты, падла, опять мои фломастеры вынюхал?
Шлемофонцев опустил глаза и замер. На его счастье, нашёлся фломастер, который писал хорошо.
– «Нулевой парсек» – слишком длинно, не влезет на бумажку, – предупредил Юрич.
– Пиши тогда