Коль речь зашла о домашних животных, то стоит вспомнить о Вальсе – огромном чёрном мерине, однажды спасшем мне жизнь. На молокозаводе, к которому он был приписан, конь выполнял различные работы по перевозке тяжестей. Так, для охлаждения молочных продуктов на предприятии использовали не только холодильные установки, но и заранее заготовленный лёд. Его всю зиму намораживали слоями, затем накрывали толстым слоем опилок. При необходимости летом куски льда откалывали, грузили на телегу, и Вальс тянул её на завод. Также он подвозил огромные распиленные и колотые брёвна к котельной. Кроме этого, лошадь использовали для личных нужд: при заготовке дров, посадке и копке картофеля и прочем. Короче, трудился конь с полной нагрузкой. Но и кормили его на заводе хорошо. В день он выпивал по нескольку вёдер обрата или сыворотки с хлебом. Кроме этого, овощи, трава, сено всегда входили в его рацион, отчего чёрная глад-кая шкура у Вальса блестела, лоснилась на солнце, а длинная густая, жёсткая грива, словно струи воды, ниспадала с шеи.
Я часто заходил на завод к отцу, где меня все знали, были рады, всегда угощали свежим творогом со сметаной или предлагали выпить сливок с кусковым сахаром и душистым, тёплым хлебом, привезённым из местной хлебопекарни. Всё натуральное, вкусное. После такой трапезы домой на обед можно было не ходить. И я чаще всего направлялся к Валь-су, если он, конечно, не работал. Обычно конь пасся неподалёку. Длинная верёвка или цепь, привязанная к вбитому в землю колу, ограничивали его территорию. Уже издалека почувствовав или увидев меня, Вальс вытягивал шею и, на-вострив уши, внимательно всматривался, смешно втягивал воздух своими ноздрями. Только окончательно узнав меня, спешил навстречу. Если я ему сразу не предлагал чего-нибудь вкусненького, то он нагло начинал обыскивать мои карманы. От тёплого дыхания, ощупывания одежды этими большими губами мне было щекотно и смешно. Я пытался оттолкнуть его голову, отойти в сторону, но конь не отпускал, настой-чиво проверяя все уголки моей одежды. И, лишь получив угощение или, наоборот, ничего не найдя, оставлял в покое. Иногда я катался на нём, залезая на спину с какого-нибудь высокого предмета. Жёсткой щёткой расчёсывал ему гриву, хвост, летом мыл из шланга холодной водой. При этом конь всегда вёл себя спокойно. Не укусит, не ударит копытом, не сбросит на землю. То ли это ему нравилось, то ли он понимал, что я ещё ребёнок.
Однажды, сейчас уж точно не помню, по какой надобности я ехал на телеге от молокозавода в сторону дедовского дома, со мной произошёл такой случай, который, если бы не Вальс, мог стать последним в череде событий моей жизни. Я стоял, широко расставив ноги, недалеко от переднего края телеги. Посвисты-вал, крутил над головой вожжами, лихо подгонял коня, чтобы тот бежал быстрее. Вальс не особо ретиво, но всё же исполнял мои команды. Телега на ухабах подпрыгивала, тряслась,