– То есть как зачем? – округлила глаза Маша и жеманно опустила ресницы. – Я же сказала: пришла поздравить тебя с дебютом! А что, нельзя? – Она по-прежнему играла гвоздикой, потому что Женя так и не принял из ее рук цветка. – Если я не вовремя, так и скажи, зайду в другой раз…
Из кухни раздавался звук льющейся воды и звон посуды. Видимо, Татьяна Сергеевна решила не вмешиваться, позволив молодым людям самостоятельно выяснить отношения.
Маша сидела с опущенными ресницами, и Люся автоматически отметила про себя: накладные. Они были чересчур длинными, чересчур густыми и чересчур черными. Всего – чересчур. Люся прекрасно помнила, что свои, природные, ресницы у Маши светлые и довольно реденькие. А тут вдруг такая перемена! Черепашка была уверена, что Женя сейчас скажет: «Да, Маша, ты пришла не вовремя!» – или что-нибудь в этом духе, однако он молчал и, потупив взгляд, переминался с ноги на ногу.
– Жень, я, наверное, пойду… – сказала наконец Люся. – Отметим твой дебют как-нибудь потом…
– Не уходи, – как-то жалобно попросил Женя, по-прежнему глядя в пол.
– Значит, уйду я, – заявила Маша, поднимаясь с кресла.
Подумав секунду, она бросила гвоздику на стол и уже было шагнула к двери, но тут Женя, который стоял справа от дверного проема, сделал один шаг, загородив собою выход. По его растерянному выражению лица было видно, что он сделал это неосознанно, вовсе не желая таким образом задержать Машу. Он сделал этот шаг, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, а шагнув, сам же испугался своего порыва. Уже в следующую секунду он отскочил от двери и сел на стул, стоявший чуть поодаль. Но, видимо, Маша расценила его поступок по-своему, и теперь она стояла посередине комнаты, ничем не выказывая свою решимость уйти.
Мизансцена изменилась до странности: две девушки стояли и смотрели на парня, ожидая от него каких-то действий, а он сидел на стуле, низко свесив голову на грудь, будто бы всем своим видом показывая, что предоставляет девушкам полную свободу выбора. Как по команде девушки вдруг посмотрели друг на друга, их взгляды пересеклись: Черепашкин – из-за толстых стекол очков, робкий и растерянный, и Машин – решительный, дерзкий, насмешливый. Неудивительно, что в этой молчаливой дуэли победу одержала Маша. Спустя несколько мгновений, показавшихся Люсе вечностью, она резко тряхнула головой и опрометью выбежала из комнаты. И только после этого Женя, будто очнувшись ото сна или выйдя из тяжелого оцепенения, вскочил со стула и кинулся в прихожую вслед за Черепашкой.
Оставшись в комнате одна, Маша улыбнулась своим мыслям, отчего на ее пухлых щеках образовались две ямочки, медленно подошла к креслу, так же медленно опустилась в него и закинула ногу на ногу.
От волнения, внезапно нахлынувшего на нее, Черепашка никак не могла попасть в рукав куртки.
– Люся, Люся, Люся, – тихо и монотонно, как заклинание, повторял Женя.
– Что? – выкрикнула она.
Наконец