Колин плакал и умолял, просил отпустить ее, но он не отвечал, он схватил ее за руку и повел к боковой двери, ведущей вниз на несколько градусов в подвал, прохладный и мрачный, там она увидела веревки Колина, свисающие с потолка, и ограничения, и кнуты, и маски, и игры, разбросанные тут и там. А посередине стоит стол на колесиках, чтобы она могла перелезть через него, и хитрый Уилл соединяет ее запястья с какими-то веревками, свисающими с потолка, потом снимает с нее одежду и становится совершенно голой, а на глаза надевает черную повязку. Когда он закончил все это, подтянув веревки к верху, а затем отодвинул стол, чтобы ее ноги ушли, оставив висеть в воздухе ногами, и она сразу почувствовала ужасную боль в руках и начала кричать о пощаде и утешении, поэтому Камерон говорит ему нервно: «кричи, она кричит все, что ты хочешь… она толкнула меня так, что я перерезал тебе горло ножом, как сделал это с последней жертвой, поднявшей переполох в куполе».
Когда я услышал, что это продиктовано крайней паникой, она попыталась как можно больше написать и, но это то, что почти держало ее рот закрытым, пока она не почувствовала, как что-то острое ужалило ее кожу, и с каждым укусом чувствовала себя как огонь-как под кожей, так что он снова кричал и корчился, и это была не повязка на ее плотно зажмуренных глазах, а взгляд через пространство внизу вывешивал что-то, как черные листья под ее ногами, она знала, что он выпорол ее хлыстом, боль подписала.
Держу Камерона на ее коже несколько минут, а потом останавливаюсь и слышу его шаги, улыбаюсь, как будто он вышел из склепа, выбираю систему банды, и я получаю мельком под ноги и порнографический журнал, открытый на странице с фотографией обнаженной женщины, висящей на связанном теле, вдобавок он применяет то, что видит в домене, и не спрашиваю времени, пока не слышу, как он возвращается, но на этот раз он был не один, раздался приглушенный женский смех, а потом стоны, заряженные активностью и удовольствием, выбираю систему снова, на то, что я видел, был Камерон и Дженис находятся на земле под ее ногами прямо к двум голым сексом!.
Повесить и содрать с него кожу.
Господи, что с этими людьми?. Они что, сумасшедшие?. Почему они так поступают со мной, что я сделал, чтобы заслужить все это?. – Спросила Колин, борясь со слезами нежности.
Он не спрашивал времени, пока я не оставил Дженис купол, медленно натягивая веревки, пока она не коснулась ногами земли, затем развязал ее и обезоружил банду от ее глаз, поэтому он пошел к Колин, чтобы переместить ее тело, и она сумела приземлиться ногой от боли. всякий раз, когда я проводил пальцами по шрамам, оставленным хлыстом на ее гладкой коже. И снова я умолял похитителя отпустить ее, я обещал никому не рассказывать о том, что с ней случилось, она клялась, что не пойдет в полицию, ее вызовут, а все, что я получил, было похоже на то, что я этого не делал.
Но освободившаяся она была последним,