– Дались вам эти чужие. Ну появятся они: злые и страшные пожиратели планет. Мы возьмём в правую руку ВКС Кэц, в левую руку ВКС Альянса и будем хуячить ими куда придётся. Во вселенной прибавиться необитаемых планет, у кого-то появятся медали «За геноцид», кого-то назовут Комгеном – командором геноцида. И всё закончится.
– А вирусы? Паразиты? Болезни?
– Я тебя умоляю. Если какая-нибудь хуйня засунет в тебя свой хуй и подключится к мозгу, я её демонтирую с помощью ножа и двух батареек даже в жопу пьяным. После этой операции ты станешь даже умнее – подашь в отставку по инвалидности. Будешь жить на берегу моря, есть свежие персики, наслаждаться жизнью и чесать героические шрамы.
– Персики?
– Персики. Я люблю персики.
– То есть, ты без особых проблем сможешь определить вмешательство или заражение и подручными средствами починить меня?
– Не «без особых проблем», а «легко». Я стандартную биологию настолько хорошо знаю, что она уже успела остопиздить. Рой микромашин, живущей в твой крови обнаружит и убьёт большую часть паразитов, бактерий, грибков и прочей хуйни. С чем-то более сложным или более простым придётся повозиться, но это не такая уж и проблема. А вообще, знаешь, было бы неплохо, если бы чужие появились – новая биологическая форма. Всё такое свежее и интересное. Шикарный простор для медика, которому когда-то нравилась своя профессия. Хе…
В отсек внезапно влетел курсант (это была я! Я тебя опять выручила, а ты меня даже не запомнил, ну, что мне с тобой делать? – прим. Деси) и закричал:
– Куратор!
И тут же покинул отсек. Фор меланхолично, прямым, коротким ударом разбил мне нос, убрал разбавленный спирт в ящик, достал концентрированный, вылил мне на лицо и начал чинить то, что сломал.
– Так! Что… – куратор в миг с недовольного режима переключился на взволнованный, – что с мордой, курсант Лис?
– Ящик в кубрике, – прогнусавил я.
Куратор с пониманием кивнул, бегло осмотрел отсек и, не заметив ничего подозрительного, удалился.
– Здесь камеры не работают, что ли? – я слишком поздно вспомнил о камерах наблюдения.
– Сгорели, – меланхолично ответил Фор, засовывая мне в нос тампон.
Приступ клаустрофобии
«В моменты, когда через стенное отверстие, оборудованное пропускным шлюзовым устройством, не производится проследование личного состава или пронос оборудования, дверь должна находиться в состоянии закрытости и заблокированности» – точная и прекрасная цитата из общих положений правил поведения в Академии.
С дверью в Х45-Х45 вечно что-то случалось. Как и все двери она была толстой, тяжёлой и стояла на полозьях. Но её постоянно заклинивало в каком-то определённом положении. Мы уже дважды оказывались заперты в отсеке рекреации без какой-либо надежды на спасение. Да, можно было бы поспать и там, но это бы лишь отсрочило неизбежный штурм двери – преподавателям