Пока длилась текущая беседа, а точнее тривиальное подтверждение слов, за углом лестничной клетки, окончания ожидали ещё два приятеля Якоба: Кей – сын местного чиновника, чья улыбчивая фотография с лопатой выше роста молодого человека, светилась в каждом первом выпуске, зазывая население города на “праздник уборки”. Возможного в будущем представителя городской власти, учась, как следует заделывать дыры в асфальте, разукрашивая их разноцветными мелками в виде лепестков цветков. А бытовые проблемы населения касательно обогрева домов, подачи электроэнергии чаще, чем два раза в день – концертами;
Теми – не отличающийся от большинства горожан среднестатистическим социальным положением и худоватым телосложением, по сути, не мог похвастаться ничем. Он часто вспоминал своего двоюродного брата, что ещё со времён первых боестолкновений отправился воевать добровольцем, но так до сих пор и не дав о себе весточку. То ли жив, то ли давным-давно погиб. Кто может знать, когда суды отказывают в прошении признать умершим, а комиссариат в сведениях. Бахвалясь его мужеством и заверяя, что с честью продолжит данное дело.
Кей внеочередной раз вздохнёт, заткнёт указательным пальцем доставляющее неудобства от давно прошедшей простуды ухо, вслед за этим опёршись ладонями рук о стену подъезда. Он ни в коем случае, не желал ненароком запачкать купленную новёхонькую, модную лёгкую куртку, со сверкающим лейблом в виде трезубца, опущенного вниз, подёргивая верхушку продольной молнии. В это время, Теми вовсю продолжал усердно пинать воздух, перетаптываясь с ноги на ногу, выдавая собственную нервозность, пока к нему не обратился Кей:
– До сих пор никаких вестей? Люди… они говорят, что всё обстоит крайне напряжённо.
– Нет. Ничего. Точнее есть… Вот так, посреди рабочего дня к моей маме в магазин заходит один в форме, а потом сугубо ей в руки передаёт крохотный конверт.
– И что же здесь такого?
– Он его зачитывает: “С прискорбием сообщаю, что ваш сын погиб. Приказом командования ему посмертно присуждена медаль за мужество.” Внутри цветные фотографии, часы, накарябанное дрожащей рукой письмо… медаль. И это всё, что остаётся от человека? Горстка воспоминаний, с перекатывающейся из стороны в сторону железкой?
Якоб качнёт головой, прикусит нижнюю губу, а после испустив воздух сказанув – “Угу”. Для Вита, это более чем достаточно, ибо теперь пути назад нет. Нечаянно из гостиной комнаты заиграет телеприёмник. Якоб зараз распознает грозную мелодию призывной рекламы и в настоящий момент до конца отворив дверь, махнёт рукой, приглашая компанию во внутрь. Все вчетвером завалятся на диван, раскрыв рты поглощая