В главном холле, несмотря на ранний час, было людно. Слева в огромном кассовом зале, забитым по центру и двум сторонам никому не нужными торговыми лавочками, работали всего две кассы, к которым змеились небольшие очереди. Справа в таком же огромном зале ожидания, где для пассажиров были выделены аж два небольших и постоянно занятых рядка сидений, все остальное пространство зала занимали какие-то непонятные буфеты с невменяемыми ценами на все, и где-то между ними сиротливо прятался малюсенький, на несколько мест зал ожидания «для пассажиров с детьми и инвалидов». Выйдя из этого общеевропейского позора страны, Максим обратил внимание, что на его фасаде даже не было названия, а просто чуть-чуть зеленели буквы «Вокзал» без добавления, например, слов «дальнего следования», хотя рядом находились еще Южный и Пригородный вокзалы, и неопытные пассажиры путались в трех непоименованных зданиях, опаздывая на свои поезда. Да не «Вокзал поездов дальнего следования», подумал Максим, а просто «Кошмар на помацках в темряве» должно быть название этого места, заслуживающего только матерных комментариев. Боже, что новая власть успела сделать с Великим Городом только за последние три года…
Взяв в метро несколько жетонов по две гривны, предусмотрительно оставленные им с прошлой поездки в Черкассы, Максим по глубокому эскалатору спустился к поездам, пытаясь немного успокоиться, но у него опять ничего не получилось. В вестибюле метро в нескольких местах мерзко орала радостная реклама, впаривавшая усталым от нее пассажирам просроченные фальсификаты по невменяемой цене под прикрытием чиновничьей монополии и при полном отсутствии конкуренции во всех отраслях экономики. Ехать надо было всего ничего по прямой до станции «Левобережная», где жили родственники его жены, но даже эта короткая поездка в метро чуть опять не вывела немного успокоившегося Максима из себя.
Уже на станции «Университет» в вагон метро ввалился помятый в хлам коробейник и гнусавым голосом долго и нудно начал рекламировать свое никому не нужное барахло. На «Театральной», «Крещатике» и «Арсенальной» количество торгашей все увеличивалось, а на наземных «Днепре» и «Гидропарке» коробейники уже шли рядами, по три на каждый вагон, в которых стоял мерзкий непрекращающийся ор торгашей, навязывавших свой хлам замученным ими пассажирам, спасавшимся от корабейниковых воплей шнурками в ушах от мобильных телефонов и устройств, создававших виртуальную иллюзию нормальной жизни. Пятивагонные составы метро Великого Города всегда были забиты почти до отказа, потому что даже