– Да разве ж вас кто в чем упрекнул? Я только комплименты слышал, про то, что вы лучше всех. Я грешным делом даже подумал, а не влюбилась ли в вас наша Яна Ивановна? Она женщина молодая, а вы, что правду скрывать, уж очень хороши.
Чтобы достойно поддержать эту фантасмагорическую версию, я скромно потупила горевшие насмешливым огнем глаза и повертела кончиком носка по паркетному полу, как маленькая застенчивая девочка. Поняв, что над ним насмехаются, Вадим разъяренно покраснел, повернулся и ушел, неотесанно хлопнув дверью.
Удрученно вздохнув от неподобающего обращения с вверенным мне имуществом, я пригласила дорогого директора к себе. Налила ему чашечку крепкого кофе без молока и сахара, как он любил, и раскаянно повинилась:
– Зря я с ним так. Наверное, вам потом трудновато будет общаться с этим типом?
Абрам Серафимович артистично взмахнул пухлой рукой.
– Да Бог с тобой! Наоборот, я ему на тебя же еще и пожалуюсь! Он же меня еще и пожалеет! Ведь так трудно работать с дурными бабами! – и лукаво мне подмигнул. – Но ты всё-таки особенно не высовывайся. Женщина ты умная, но вот темперамент у тебя африканский! И в кого ты такая удалась? Родители у тебя вроде люди мирные.
Я устало опровергла его слова.
– Это жизнь у меня тяжелая. Нервишки в связи с чем расшатанные. С помощью Михаила, естественно. В одиночку я таких потрясающих результатов никогда б не достигла.
Абрам Серафимович, хорошо знавший и моих родителей, и меня с рождения, и, соответственно, всю историю моей жизни, согласно кивнул головой.
– Да, пожалуй, ты права. Но, с другой стороны, кто тебя за этого охламона замуж-то идти заставлял?
Уныло покивала носом, соглашаясь.
– Да я никого и не виню. Планида у меня такая, видимо.
Немолодой мужчина с прищуром взглянул на меня.
– Да не журись ты раньше времени, девка! Молодая еще, всё наладится! – и, потрепав меня по плечу, как щенка, ушел.
Бормоча на ходу, я поплелась в туалет мыть его чашку:
– Надо же, нашел молоденькую! Тридцать пять уже, двое парней на руках. Кому я нужна? – немного подумав, решила добавить позитива, чтобы было не так обидно: – С другой стороны, тридцать пять – возраст мудрости, и никакой дурак мне больше не нужен!
Зеркало над умывальником было со мной полностью согласно. Во всяком случае, улыбчивая особа с лукавыми карими глазками и каштановыми волосами почти до пояса смотрелась вполне недурно, и, несомненно, не нуждалась в мужском руководстве.
Повернувшись то одним, то другим боком, я решила, что фигура вполне соответствует моим представлениям о красоте девятнадцатого века, который я так ценила: пышная грудь и такие же бедра при тонкой, как в девичестве, талии, придавали ей вид песочных часов. Прямо как у дам на картинах Ренуара или Клода Моне. Волосы, собранные