Кроме нас из электрички вышло всего несколько человек. Проследив за траекторией их движения и просканировав, насколько смогла, пространство вокруг, я выбрала направление наиболее отдаленное от людей.
Шли мы по дороге, частично заваленной снегом, чуть заметные колеи на которой говорили о том, что ею все-таки пользуются, но редко. Собственно, только благодаря этому могли по ней идти и мы сами. Зимой по лесу особо не погуляешь. Хотя, по правде говоря, и в любое другое время года я бы вряд ли согласилась продираться через чащу.
Сначала услышав чьи-то звонкие голоса, а потом и увидев шедших навстречу молоденьких парня и девушку, я неприятно удивилась. Они о чем-то весьма эмоционально переговаривались, а когда заметили нас и поравнялись, остановились.
– Вы в конюшню? – спросила девушка.
– Ээ… нет, – ответила я.
Девушка посмотрела на меня со смесью разочарования и облегчения и пошла дальше.
– Да, да, он у них, еле стоит бедненький, – услышала я, как она громко ответила на раздавшийся звонок. – Эти гады хотят 150 рублей за килограмм. Да! Понимаешь, они уже измеряют его колбасой. Да какая разница, сколько им на бойне за него на самом деле дадут. Они не хотят ждать, а у нас нет ни копейки! Нет, никакие соцсети и фонды не наберут за ночь столько денег. Ты знаешь, сколько он весит? 450 кг! Мы слишком поздно узнали об этом бедолаге, не знаю, что делать…
Вслушиваясь в этот односторонний разговор, я невольно замедлила шаг. Сопоставив заданный нам вопрос и ответы невидимому собеседнику, я пришла к выводу, что впереди нас ожидает далеко не мирное чистое место, а явно неблагополучная конюшня, с которой заморенных лошадей распродают на бойню.
Я глянула на Тея и вместо того, чтобы повернуть назад, сесть в электричку и поискать местность более подходящую, решительно направилась вперед. Я не знала, что буду делать и не представляла, зачем именно в сущности иду туда, но… Так было надо и все. Никак иначе я поступить просто не могла.
Довольно скоро мы вышли к захолустного вида конюшне и, не встретив никого по дороге, прошли на ее территорию.
– Знать бы еще, где этот конь… – пробормотала я.
Возможно, сработала интуиция, а может быть, просто повезло, но искомую животину я нашла в первом же строении. Обычной гнедой масти, весь какой-то облезлый и потрепанный, явно неухоженный коняка стоял в одном из стойл. Жалкий его вид вполне соответствовал окружающей обстановке. Темные полусгнившие доски, рассыпанные кругом грязные опилки, неубранный навоз.
«Сами бы они посидели в таких условиях, уроды», – зло подумала я и услышала грубые мужские голоса. Говорившие были где-то совсем рядом.