– Хоффман, а ты откуда все это знаешь? – Ремизов, пока слушал монолог, все больше и больше удивлялся чуждой для него идее и непроизвольно хмурил брови.
– Вот что, господин лейтенант, – жестко отреагировал Хоффман, – зубрить и учиться – не одно и то же. Так вот, надо учиться. И по возможности слушать радио.
– Это какое же ты радио слушаешь?
– Би-Би-Си. А что?
– Костя, – вынырнул из-за спины Марков, – будешь в следующий раз слушать Би-Би-Си, меня позови, а то в этих бюллетенях сплошной туман, одни цифры. И вообще, что это за место – Баграм?
– Место как место. Был небольшой кишлак, а когда аэродром построили, разросся. Вот и все, – танкист пожал плечами. – Техникум там женский есть, бабы без паранджи по улицам ходят. Здесь это главный признак цивилизации. Иногда шустрые попадаются, но лучше с ними не связываться. А так, это наша крупнейшая база, там все есть, даже тактические ракеты. Жить можно, вам понравится.
– Мужики, нам отмашку дают. По машинам.
Вторгаясь в чужие миры
Она знала много властителей, но разве кто-то из них ее любил? Истерзанная, изможденная, заблудившаяся в Средневековье, эта азиатская страна стойко переносила все испытания, выпавшие на ее долю, но никак не могла угнаться за быстро меняющимся миром. На ее календаре шел только 1363 год. Северный сосед ей помог по-соседски, но все построенные дороги, аэродромы, дома, фабрики ничего не смогли изменить в патриархальном укладе жизни афганцев. А их было миллионы. Миллионы неграмотных людей, изо дня в день питавшихся грубыми кукурузными лепешками, для которых плов с бараниной и чай с сахаром были исключительно праздничными блюдами, а все познания об окружающем мире с благословения Аллаха и начинались, и заканчивались на саманной хижине, ветхой сохе и этом самом куске лепешки. Они жили племенами, родами, считали своих эмиров и шейхов данностью, смиренно поклонялись им, как того требовал Коран. Их господа в то время изучали европейские языки, ездили на белых машинах,