Он пристально присматривается, сердце охватывает пожар новых чувств, он ловит себя на этом, его бросает то в жар, то в холод.
Зося – Анастасия контролирует ситуацию, сознавая все последствия, предупреждает Орлова, раз и навсегда, что для него она, все, ж ДОЧЬ ПЕТРА.
Он принимает это во внимание, но настаивает на последней версии до тех пор, пока, он не скинет с трона Катьку – немку, что продала Русь немцам, и он, как русский, ей мстит за Русь.
Зося с любопытством всматривается в лицо Орлова: «Кто он? Благодетель или, же узурпатор?» Спрашивает в лоб: «Неужели, Вы так мстительны? Говорят, что Вы в неё, даже были влюблены. И, впредь! Не ставьте мне ультиматумы!»
Орлов ошарашен, понимая, что ему прийдётся уживаться длительное время с этой дамой. Не с простой, надо признать – Дамой!
Вслух говорит, что не стоит становиться в позу. Крест Петра! Елизавета, возможно, как дочь, носила точно такой, же крестик…
Так, что удобнее, все, же соотнести, что она – дочь Елизаветы.
Зося подавляя уничтожающим взглядом, настаивает, что при личных беседах, для него, она – Дочь Петра. На что тот соглашается.
Слухи доходят до Екатерины. Она призывает Кирилла Разумовского и Отца Петра к себе, ведь, те ведут записи, кто с кем, от кого и когда, должны, как никто знать всё. Требует отчёт на этот счёт. Те в один голос твердят: «Крест настоящий». Орлов лично видел, держал в руках. Но, то, что от Елизаветы? Хотя, та бегала до последнего за сосунками…
Однако, Екатерина в родство с ней, той девицы, не верит.
Граф, тоже появляется в царских апартаментах, тем – гарантом: правдивости слов Княжны Таракановой. Пересказывает то, что узнал лично от дамы из Константинополя.
Поверяя, что мать той, скорее и вправду, некогда жила в «грелках».
Когда Петр болел, практиковалось, что девки с ним ложились спать, грели его, пиявки не помогали. Еврей, эскулап, посоветовал – «женское тепло», желательно польских баб. Мол, те – горячие в постели.
Выписали, видно, и впрямь, «грелку» из Польши. Многие через него прошли в череде «грелок». Но крест не давался не одной. Беременели одна за другой. Петр каждой вслух говорил: «Это тебе царский подарок!..»
А, этой, ишь, ты крестик! Может, любил!? Екатерина съязвила: «Дать Волю! Наследников будет с пол Европы…»
Разумовский, верный Родине и Царице, вызывается – высказаться перед Екатериной.
Спрашивает в лоб графа Орлова:
– Ты, Батюшка, говоришь, что Дочь Петра, на людях – дочь Елизаветы. Где ложь, а где – правда? Может, она, все же – новая твоя бабёнка? И не ты, ли подкинул ей крест Романовых? Не украл, ли, часом, его в прошлом у Елизаветы? Признайся! Всё простим! А, если нет!? Начнем расследование. Сам знаешь – несдобровать! При Царице говорю! Сгноят в темнице!
– Есть, ли в записях упоминание «лихачества», – вопросом на вопрос спрашивает граф присутствующего Отца Петра.
Тот,