Обвожу трассу взглядом и вытираю остатки влаги на лице, запустив пятерню в волосы. Разговор с самим собой не приводит ни к какому завершению с ответом. Поднимаюсь и вышагиваю к зданиям, окружающим трассу. Январское солнце даёт о себе знать и поэтому приходится плавно переместиться в тень, а после в помещение.
Тут ничего не изменилось. Вру. Поменялось всё, либо сейчас я на многое смотрю иначе, даже на банальное расположение стен в здании. Шагаю по протянутому коридору и слушаю собственные шаги, эхом отражающиеся в стенах пустого помещения. Когда перед глазами маячит нужная дверь, стучу и получаю моментальный ответ с разрешением войти.
Седовласый мужчина лет пятидесяти, обращает ко мне взгляд карих глаз. Кажется, что я видел его где-то, возможно, именно в те времена, когда ещё любил ту свободу и скорость, которую дарили гонки. Почесав подбородок, он посылает короткую вежливую улыбку.
– Чем обязан?
– Хочу записаться на гонку, – отвечаю я.
– Марка машины?
– Мустанг.
– Год?
– Одиннадцатый.
– Уже катался?
– Было дело.
– Давно?
– Как минимум лет пять назад.
– Сейчас на машине?
– Нет.
– Парень, мне нужны все справки и подтверждение техосмотра, без них не допущу. Плюс должен проверить твои навыки на треке. Заезжай, как будешь на машине, желательно полностью укомплектованный.
– Без проблем, – говорю я и покидаю кабинет.
Возможно, это был знак, но я решаюсь пропустить его мимо ушей, ведь знаю ещё один способ получить желаемое – незаконные. Те, которые проходят за городом, нужно лишь дождаться наступления ночи и приехать на место. Управление знает, что они проходят, знают даже тех, кто там катается, но не могут поймать ни организаторов, ни тех, кто гоняет. Это дополнительная порция адреналина, а именно его мне не хватает. Я не чувствую себя живым, у меня забрали всё, что я любил. Одно всё же могу вернуть в свою жизнь хотя бы на короткий срок.
Следующей опорной точкой должен стать дом бабушки и дедушки по отцовской линии. На второй день я решил убить всех зайцев, чтобы в дальнейшем быть полностью свободным, хотя не знаю, чем могу тут заняться, разве только прошлым. Но ноги не идут в нужном направлении, они уносят меня в другую степь. И куда именно, я узнаю только тогда, когда подхожу к воротам.
Ступить за линию – не хватает сил. Смотрю под ноги и пытаюсь побороть страх, который давно поселился внутри. Я легко пошёл на кладбище в Принстоне, когда хоронили Алана, потому что знал,