А потом в сюжете фильма произошел какой-то момент, что мы оба рассмеялись и повернулись друг к другу. Наши взгляды встретились. И смех затих.
Я набросился на твои губы, как ненормальный, а ты выдала такой громкий стон, что я чуть было не кончил, даже не прикоснувшись к тебе. Но ты удивила. Вместо того чтобы прижаться ко мне еще сильнее, ты оттолкнула меня. Кислород хлынул в легкие, но без твоих губ мне все равно казалось, что задыхаюсь. Ты же попыталась отодвинуться от меня. Но двигаться было некуда – диван кончился. Еще несколько бесконечных секунд мы пытались смотреть кино. Но я не выдержал. И со словами: «А! К черту!» – набросился на тебя, уже не давая возможностей для отступления. Да ты больше и не отступала.
Я одним рывком стащил с тебя спортивное платье, а ты рванула на мне рубашку, так что пуговицы разлетелись по всей комнате. У меня до сих пор стоит перед глазами твое простенькое хлопковое белье в зеленый горошек. Но при всей своей простоте и непосредственности для меня уже тогда ты была королевой!
Я назвал тебя своей Императрицей! Помнишь?
Не помню, как высвободил тебя из остатков одежды. Не помню, как разделся сам. Помню лишь только тот космос, что случился между нами тогда. Мне не было больно, когда мы свалились с дивана на пол. Не было больно, когда проехались по ковру. Я даже не почувствовал, когда твои острые ноготки оставили кровавые борозды на моей спине. Зато помню, как ребята предложили написать на тебя заявление в полицию за нанесение тяжких телесных. Для меня же эти отметины были наградой. Наградой за каждый стон, что я выбил из тебя, за каждый крик.
Когда на последних остатках разума ты предупредила меня, что очень громко кричишь, я не воспринял эту информацию всерьез. Но когда ты закричала в первый раз, я опешил. Однако это вызвало у меня не испуг, а восторг! И пусть бы соседи вызвали наряд, пусть мне пришлось бы краснеть и оправдываться, но оно того стоило. Правда, полиция к нам тогда так и не приехала, хотя шумели мы знатно. Мне уже никогда не забыть твое «О боже!», которое ты повторила несколько десятков раз. Которое ты простонала! И прокричала…
Мне никогда тебя не забыть!
Я часто вспоминаю, как мы делились своими мечтами. Я хотел править миром, а ты – дом с большой библиотекой. Я хотел распоряжаться судьбами людей, а ты – водить «Кадиллак-Эльдорадо». Я хотел власти и богатства, а ты – сочинять свои сказки…
Ах да, сказки… Я надеюсь, ты до сих пор пишешь. Роман Дмитриевич уже получил от меня распоряжение проследить