Я – новичок. Два месяца тому назад нашу языковую институтскую группу сняли с занятий и почти в полном составе отправили в Афганистан для прохождения лингво-страноведческой стажировки в частях 40-й армии на полгода. Конечно, я мечтал попасть в страну изучаемого языка. Но не таким образом и не сюда. Тегеран, Мешхед, Исфаган – вот города моей мечты. Но они далеко, они в Иране.
На целых полгода захолустный гарнизон в окрестностях Газни должен стать моим домом. Самое забавное: по возвращении в Союз нас ждут экзамены, отпуск и переход на пятый выпускной курс института. Готовиться к ним у меня не было ни желания, ни времени.
Стыров приказывает всем спать. Мы лежим на броневике и смотрим в небо. Оно черное, с миллионом крупных и мелких ярких звезд. Я долго не могу уснуть, думая о завтрашней операции.
Калаи Нау не случайно стал целью нашей вылазки. Неделю назад группа разведчиков на двух Ми-8 патрулировала район рядом с деревней. По грунтовке со стороны Пакистана пылили несколько грузовиков. Утреннее солнце еще не осветило эту долину. Стыров приказал снизиться. Ничего подозрительного он не увидел, но на всякий случай приказал дать предупредительную очередь перед головной афганской машиной, груженной какими-то мешками. Машины остановились.
Один борт сел у обочины, а другой продолжал нарезать круги в небе. Стыров и досмотровая группа выпрыгнули из вертушки и побежали к машинам. В этот момент с ближайшей сопки и из грузовиков по ним ка-а-ак дали из пулеметов! Двух бойцов сразу убило. Конечно, все носами в землю. А по приземлившейся вертушке врезали из гранатометов. Второму вертолету тоже досталось. Шквал огня. Вот тебе и рутинная проверка гражданского транспорта.
По радио вызвали помощь – штурмовую авиацию. На авиабазе Баграм всегда на взлетной полосе дежурит пара «сушек» с полным боекомплектом. А из Газни вылетели вертолеты огневой поддержки. С земли очень активно огрызались. Стыров и его ребята были в разных переделках, но в такой переплет уже давно не попадали. Второму вертолету удалось эвакуировать разведчиков и экипаж сгоревшего борта, включая убитых и раненых.
Я увидел Стырова лишь за ужином в нашей столовке. Он выглядел очень расстроенным. Майор берег своих людей. Последний раз у него погиб боец в феврале во время рейда в Пактию. Сегодняшние двое были для него большой потерей. Настроение у разведчиков было подавленным. Один из погибших был дембелем. Его приятель по фамилии Малышев сказал мне, что «кореш» начинал службу в Венгрии в Южной группе войск и родители были до сих пор уверены, что сын служит в Европе. За полтора года сын ни разу в письмах не обмолвился о войне и жизни в горах.
Наша авиация проутюжила место засады.