Я проплывала мимо кораблей-ферм, когда рыбачила. Узнать их легко – по флагу: красный круг на белом фоне. Флаг предупреждает остальные суда, чтобы не приближались. На суше болезни распространяются быстро, вот пираты и рассудили, что на кораблях младенцам грозит меньше опасностей. Чаще всего так оно и есть, вот только бывает, что эпидемия возникает прямо на борту корабля. В таких случаях умирают почти все и остается только корабль-призрак. Носится по волнам неприкаянный, пока не врезается в гору и не находит последний приют на дне морском.
– Знаю, о чем ты думаешь, – продолжил мужчина. – Но мы, Потерянные монахи, все делаем как надо. Нельзя создать нацию без людей, без налогов и без тех, кто их собирает. Вот поэтому и организуемся.
Мужчина помолчал. Потом, кивнув на Перл, спросил:
– Дочка твоя?
Я вздрогнула и поспешно замотала головой:
– Пару лет назад на берегу подобрала.
Пусть думает, что мы не семья, иначе постарается разлучить.
– Ясно, – закивал мужчина. – Эти беспризорники очень даже полезными бывают.
Ветер изменил направление. Мы повернули, и теперь из бухты до нас долетали голоса и звон снастей на борту корабля.
– Есть у меня в одной нашей колонии знакомая девчонка. Ты здорово на нее смахиваешь, прямо одно лицо, – произнес мужчина.
Я почти не слушала. Если резко рванусь вперед, дотянусь до его правой руки. Схвачу ее, заломлю ему за спину и вытащу у него из-за пояса свой нож.
Мужчина протянул руку и коснулся волос Перл. У меня сердце сжалось. На его запястье была намотана золотая цепочка с подвеской из темного змеиного дерева. На подвеске вырезан журавль. Да это же кулон Роу! Дед вырезал его в то лето, когда мы с ней ходили смотреть на журавлей. Дед не стал раскрашивать птицу, только оставил красную каплю между глазами и клювом журавля.
Я застыла как вкопанная.
– Откуда у тебя это? – спросила я.
Кровь зашумела в ушах, все тело затрепетало, будто крылышки колибри.
Мужчина покосился на запястье:
– От той девчонки. Ну, про которую я только что говорил. Милая такая девчушка. Даже удивился, как она там уцелела. Вроде хилая, а поди ж ты!
Мужчина осекся и указал ножом на бухту:
– Ты что, весь день тут торчать собралась? Пошли!
Я бросилась на него и сделала подсечку правой ногой. Он споткнулся, и я со всей силы обрушила локоть ему на грудь, вышибая воздух. Наступила на пальцы, сжимавшие нож, выхватила оружие и приставила к его груди.
– Где она? – выдохнула я. Голос прозвучал еле слышно, чуть громче шепота.
– Мама… – вмешалась Перл.
– Отвернись, –