У сержанта чуть не подкосились ноги, и он был вынужден опереться рукой на ближайший ящик.
– Вы сейчас шутите?
– А тебе смешно?
На риторический вопрос Прокофьев отвечать не стал.
– И… что теперь? – спросил сержант.
– Выбирайтесь из трюма, и пусть пилот ведёт в помещение, где он возит контрабанду.
– Я осмотрел весь корабль, тут нет контрабанды.
– Не будь наивным. И он пусть не ломается. Иначе вам не выбраться.
– Хорошо. Это куда?
– Он знает.
Прокофьев повернулся к пилоту.
– Где вы возите контрабанду?
– Нигде.
– Либо он врёт, либо дурак, – заявил Семёныч, услышав ответ пилота.
– Точно не возишь? – спросил Прокофьев.
– Точно!
В трубке прозвучал вздох старшины.
– Значит, всё-таки дурак, – констатировал Семёныч. – Плохо, но не критично. Это корабль конструкции тритонитов. На самом верху у них есть инкубатор. Яйца они кладут в одиночестве, так что туда ведёт только одна вертикальная труба. Зато там нет перегородок. Вход в неё расположен в помещении, служащем тритонитам оранжереей. Что там у вас – не знаю. Это большое помещение приблизительно десять на десять.
– Комната отдыха, – сообразил Антон.
– Обычно пилоты закрывают трубу фальшпанелью и используют для контрабанды. Так вот, до инкубатора мне нужно прорезать только две стены. Я успею. Пробирайтесь туда.
– Хорошо. Мы попытаемся взломать дверь лифта и взобраться по шахте.
– Можете попробовать. Но учти, как я уже говорил, корабль конструировали тритониты. Они ящерообразные и без проблем передвигаются по вертикальным плоскостям. Так что скобы в шахте лифта наверняка не предусмотрены.
– А что вы предлагаете?
– В идеале вам бы выбраться через противоположную от двери стену. Там, впритык к трюму, находятся служебные помещения, поэтому лестницы наверняка установлены.
– В идеале? – возмутился Антон. – Как, по-вашему, мы пройдём сквозь стену?
– Думайте, пробуйте, выбирайтесь. Буду ждать вас в инкубаторе.
Слова Семёныча, мягко говоря, оптимизма сержанту не добавили. Надежды на спасателей нет. Значит, других вариантов, кроме предложенного Семёнычем, не было. Необходимо найти способ выбраться из трюма.
Антон переглянулся с Перионом, и, словно сговорившись, они бросились распаковывать остальные подарки. Единственную надежду им могли подарить только они. Вдруг кто-то кому-то действительно подарил резак?
В этот момент Прокофьев мог порадоваться тому, что не слишком хорошо изучал теорию вероятности. Он понимал, что шансы на успех малы, но хотя бы не знал, насколько они ничтожны.
Однако с каждым распакованным подарком надежда на достойную внимания находку неуклонно уменьшалась.
Куча распотрошённых коробок и обёрточной бумаги смешивалась с ненужными подарками.
Спустя полчаса Прокофьев отбросил очередную коробку и стёр пот со лба.
– Стой, – скомандовал