«Скеттерипайнз» располагался на вершине холма передней частью к океану. Других домов поблизости не было. Внизу за холмами горели огни поселка, из которого она только что приехала.
Это был типичный особняк в викторианском стиле с внушительным фронтоном в центральной части и двумя симметричными приземистыми крыльями. Он находился в укромном местечке, в отличие от летнего дома Уитни на Клифф-Уок, на фоне которого так любят фотографироваться туристы.
Может, «Скеттерипайнз» и не такой большой, как дом Уитни, но назвать его «домиком» у нее язык бы не повернулся. Точно так же, как назвать Джека обычным мужчиной. Может, его вылинявшие джинсы и грубые ботинки и сбили ее на мгновение с толку, но вряд ли можно забыть о том, что он один из богатейших и влиятельнейших людей в стране.
Как ее собственный отец и все те люди, от которых она сбежала восемь месяцев назад, он очень опасен. Она приняла его приглашение и приехала сюда, хотя прекрасно знала, что одним ужином дело не обойдется. Ее никто не принуждал.
Наверное, она ведет себя как мотылек, летящий из темноты на яркое пламя огня.
Перед своим уходом Джек снова ее поцеловал. Когда он, тихо выругавшись, удалился, она еще долго не могла унять дрожь.
«Черт бы побрал Джека Саттона и этот дурацкий остров, с которого невозможно убежать», – подумала Ларисса, вдыхая хвойный аромат автомобильного дезодоранта. Она нисколько не сомневалась, что, если бы сегодня не приехала к Джеку на ужин, он бы сам ее нашел. Поэтому она решила, что лучше самой пойти в логово хищника, чем снова попасться в его когти в самый неожиданный момент.
Но кого она пытается обмануть? В какую сказку пытается заставить себя поверить?
Ларисса издала горький смешок.
Она дала себе слово, что больше не будет себя обманывать, даже если это ей поможет защититься от боли.
Ее в очередной раз охватил приступ стыда. Горло сдавило, кровь прилила к голове, под ложечкой засосало. Она так слаба. Разве она не получала доказательства этого много раз?
Она целых восемь месяцев прячется от своего прошлого, от самой себя. От старых друзей, привычек и скандалов. И она этим гордится.
«Посмотрите на меня. Я далеко от Манхэттена, и меня никто не узнает, – подумала Ларисса, запустив пальцы в свои короткие черные волосы, которые когда-то были длинными и светлыми. – Посмотрите на мою добровольную ссылку, на мою готовность прятаться от прессы. Я могу быть другой. Я могу измениться».
Она никогда была такой настоящей, как здесь, на тихом острове в штате Мэн. Несмотря на полное одиночество и душевные терзания, здесь она впервые почувствовала себя живой.
Затем в бар вошел Джек Саттон, человек из ее старой никчемной жизни, и восемь месяцев самокопания пошли коту под хвост. Увидев Джека, она поняла, что так ничему и не научилась.
Ее охватило отчаяние.
Как можно так плохо себя контролировать? Как можно рисковать душевным спокойствием ради человека