Вот и снова, пока мастер задерживался в своем кабинете в поиске нужной печати, чтобы поставить ее на поверительном талоне устройства Александра, молодой человек посмотрел наверх, туда, где люди ходили взад-вперед, хлопали двери, раздавались голоса… жизнь кипела!
– Здравствуй, Александр. – Пропел совсем рядом красивый мелодичный голос видной блондинки.
– Здравствуй. – Сказал Александр и с надеждой вновь посмотрел на дверь.
– Как поживаешь?
Ее звали Хелен. Эту девушку он боялся встретить сегодня, впрочем, как и всегда. Не то, чтобы она была слишком навязчива в попытках обратить на себя внимание Александра, но ее взглядов, порой томных, хватало для того, чтобы он, взрослый мужчина, захотел унести от нее ноги. Она пугала его еще и тем, что работала на третьем этаже, а, значит, легко могла подчинить его своей воле. Если бы, конечно захотела. А желание у нее явно было.
– Все… хорошо.
Девушка взяла в руки старый планшетник:
– Даже не знаю, кого из вас мне жаль больше: тебя, ведь ты пользуешься таким старьем, или его, оттого, что ты наверняка часто на него ворчишь…
Александр кашлянул и, словно отозвавшись, мастер появился в дверях с печатью:
– Извини, нашел наконец-то! Редко ко мне приходят с таким старьем, печать даже пылью покрылась. – Он шлепнул печать на талон и Александр, облегченно вздохнув, сложил потрепанный лист бумаги, сунул за пазуху и улыбнулся собеседнице:
– Прощай!
– Красные шарфы уже не в моде! – Крикнула ему во след Хелен.
Он обернулся и сказал то, с чем поспорить было сложно, будь ты Вещевиком, или же тем, кто занимается отношениями:
– Верность в моде всегда!
…Этот шарф когда-то подарила ему жена. Он был уверен в этом…
Августа или почему человек счастлив, когда у него есть крыша
Августа выросла в старом, с облезлыми подъездами доме, с газовыми колонками для нагрева воды, без лифта… и казалось бы, должна быть недовольна своим местом обитания, однако же, что-то удерживало ее от обмена этой трешки на окраине города на однушку в центре со всеми удобствами.
Причину своего отказа от переезда она поняла гораздо позже, тогда, когда воскресли старые давно позабытые герои когда-то ею недописанных книг, картинки с пожелтевшими краями в давно заброшенных альбомах, попались вдруг ей на глаза, а пальцы заныли оттого, что не держали уже давно, много лет, ручку и карандаш с кистью. И, наконец, она сама не пережила бессонную ночь воссоединения со своей юностью.
И вот тогда… Она поняла,