«Эй, черная. Поговорить надо!»
Кристя знавала деревенских кошек. Кристя знавала кошек городских. Все они относились к ней с опаской – пусть и небольшая для собаки, Кристя была гораздо сильнее и больше любой из кошек. А этот… хам… недоеденный…
Такое нельзя спускать!
«Охренел, жратва самоходная?! Знай свое ме….»
Кот привстал на задние лапы и быстро, но сильно и больно ударил ее по носу. Когтями. Три раза подряд!
Это было больно. Это было страшно. Но еще страшнее были его зеленые глаза, которые неотрывно, прямо и жутко смотрели куда-то вглубь собачонки, в ту самую часть, которая боялась больше всего.
Она оказалась в ловушке. Сзади – угол, образованный двумя стенами, а прямо перед ней, зажимая Кристю в этот самый угол, стоял страшный кот.
Съежившись, зажмурившись от страха, она тихо проскулила:
«Что… ты хотел, кот?»
«Машину видела? На которой я сюда попал?» – властно уточнил кот.
Зачем ему это? Вдруг он сделает что-то страшное, если узнает, что видела?
А вдруг еще страшнее будет, если она скажет, что не видела? Ведь если кот спросил про машину, то, наверное, он что-то хочет узнать про нее…
«Видела…» – затравленно выдавила собачонка.
«Куда она потом делась?»
«На Большую Дорогу уехала».
Правильно не стала отпираться. Пусть идет искать машину и оставит ее в покое.
«А где эта Большая Дорога?»
Вот этого Кристя не ожидала. Где Большая Дорога, знают все… Хотя… кот-то не местный.
А, может, он уйдет к большой дороге искать машину, если узнает, как до этой самой дороги дойти? И оставит Кристю в покое.
«Вот вдоль дома в ту сторону. Потом еще вдоль дома, в ту же сторону. И еще. Когда все дома кончатся, будет Большая Дорога!» – быстро ответила она, стараясь объяснить все сразу и кратко, и доходчиво. Чтобы понял с первого раза и больше не задавал вопросы. Чтобы ушел от нее и унес с собой свои жуткие глаза.
«Лады. Я пошел. Бывай!»
Развернувшись, он пошел прочь, неторопливо, вальяжно, не оглядываясь, словно не собаку оставлял за спиной, а лягушку какую-нибудь. Безобидную.
Может, стоит прямо сейчас броситься на него со спины, схватить, придавить…
Только вот не дурак же он, понимает, что она – собака. Большая, сильная, зубастая.
Прыгнуть бы… пока не смотрит…
Саднящая боль в носу напомнила о трех оплеухах.
Нет уж. Пусть уходит. Он не глупый. Он просто очень, очень опасный. Такой опасный, что Кристя ему не враг.
Кот уходил прочь, уверенный в себе и страшный.
Черная напуганная лохматая собачонка смотрела ему вслед.
«Когда-нибудь… потом… я доберусь до него. И съем.