немецкие), а затем и отечественного производства. Hо ни один из них не был по своему основному функциональному назначению специально предназначен для удаления радиоактивного ««мусора»» (вперемешку со строительным – ТВЭЛы, графитовые блоки), который ««выплеснулся»» в ночь аварии на поверхность кровли машинных залов 3-го и 4-го реакторных блоков. В основном, все поступающие роботы закреплялись за предприятием ««Белоярскатомэнергоремонт»» (БАЭР), которое базировалось непосредственно в самом Чернобыле (на так называемом ««острове»» – в цехах и помещениях находившегося там до аварии завода по ремонту всевозможных речных судов) и при котором было создано подразделение с условным названием ««РОБОТОТЕХНИКА»». Там же мы и жили. По ходу попыток эксплуатации роботов параллельно производилась и их доработка (для выполнения роботами необходимых работ). Чуть позже из Ленинграда поступило несколько экземпляров так называемых ««луноходов»», которые прямо на месте начали модернизироваться их разработчиками – представителями ««оборонки»», совместно со специалистами БАЭР и HПО ««Энергия»». Были установлены: дополнительная вращающаяся телевизионная камера, перемещаемая вверх-вниз, ««грейдерная лопата»», обхватывающий робот – специальный каркас с кольцом ««захвата»» наверху – для возможности его периодической доставки вертолетом с ««базы»» на крышу ЧАЭС и обратно, а это – свыше 15 км, и др.). Были доставлены и несколько других моделей роботов (в основном, колесные,
но один из них – гусеничный, который работал на дизтопливе) одного из ленинградских HИИ Министерства образования. Практически все они активно в работе не использовались. За исключением маленького робота – «„разведчика“», который пробрался к разрушенному реактору и измерил дозу излучения (ее величина была «„снята“» с системы регистрации робота), но сам робот «„запутался“» в своем кабеле и его пришлось там оставить навсегда. У нас было два гусеничных робота. Чтобы их различать, обслуживающий персонал электросваркой на плоскости ковша робота сделал соответствующие надписи – «„Вася“» и «„Федя“» (маленькие бульдозеры, работающие на двигателях внутреннего сгорания). Одного из «„двойников“» – гусеничного робота «„Васю“», который заглох на крыше, пришлось столкнуть в «„развал“» (тогда «саркофаг» только начал сооружаться).
Как бы то ни было, но работы по очистке крыши 4-го блока робототехническими механизмами велись довольно успешно. Самым результативным и работоспособным, готовым для работы в высоких радиоактивных полях, был прототип лунохода— СТР. Где-то в ноябре 1986 года на одном из заседаний Правительственной комиссии прозвучала информация, о том, что с крыши уже снято 96 тонн
радиоактивного мусора и строительных конструкций. Я возразил, сказал, что осталось еще около 17 тонн. Через несколько дней приехали люди из КГБ и прокуратура. Мы поднялись на крышу. Работали серьезные дозиметристы, провели замеры по мною
