Все прошло. Все уже хорошо.
И великовозрастный ребенок по своей наивности верил Тоне безоговорочно и так и не вызвал «скорую».
Поутру Тоня пешочком, опираясь на локоть доверчивого Павлика, доковыляла до поликлиники. И оказалась в реанимации. Дальше был бред, галлюцинации, рвота и все, что полагается при отеке мозга.
А Павлик пребывал в искреннем недоумении: «Что ж ты не сказала, как тебе плохо?».
На момент нашего знакомства они с Тоней жили в «гражданском браке» уже двенадцать лет. Двенадцать!
Двенадцать лет Павлик вскармливает ненависть своей матери и сестры.
Она тебе не пара, шипят женщины.
Когда удается, Тоня и Павлик снимают квартиру. Последний год «муж» сидит без работы, квартиру снимать на учительскую зарплату невозможно, и молодые живут с семей Павлика. В их доме. На каких правах живет Тоня? На птичьих, конечно.
Сестра Павлика, мать-одиночка, в присутствии некоронованной невестки не стесняется в выражениях и не считает нужным сдерживаться. Может собрать Тонины вещи и кучей свалить в прихожей. Может смахнуть со стола разделочную доску с нашинкованной капустой. Тоня сносит все в смиренном молчании. Ночью сквозь ком в горле спрашивает любимого:
Как ты не понимаешь? Мне плохо. Мне больно. Кто я тебе? Кто я в этом доме?
Чтобы услышать в ответ знакомое:
Ты же знаешь: у нас нет денег на свадьбу.
Мне не нужна свадьба, давится слезами Тоня.
А моим родным нужна, произносит заготовленную фразу Мужчина Всей Жизни.
Тонина мама подливает масла в огонь:
Когда вы уже поженитесь? Поговори с Павлом, скажи ему. Что ты молчишь?
Мама, я не молчу!
Однажды боль сделалась невыносимой, выплеснулась из сердца и затопила сознание.
Затворив дверь негостеприимного дома, Тонечка побрела по улицам городка. Незрячими глазами глядела перед собой и не заметила, как оказалась на берегу речки-поганки.
Крякали утки, пахло тиной. С удивительной ясностью Тоня поняла, что хочет только одного утонуть. Нет, не утонуть… Утопиться.
Да, утопиться!
В подробностях представила, как шаг за шагом входит в воду. Как намокают замшевые ботинки, потом джинсы. Сначала до колен, потом выше… Потом вода коснется кармана куртки с ключом от чужого, враждебного дома… Потом ее выловят в камышах.
Зато все кончится. Упреки, придирки, зависимость рабская, скрюченное существование…
Наступит свобода без конца и края.
Какое-то насекомое ударилось с размаху в щеку. Тоня непроизвольно подняла ледяную руку, коснулась щеки пальцами – щека оказалась мокрой от слез. Морок исчез. Только темная вода равнодушно блестела на вялом осеннем солнце.
Видимо, не насекомое врезалось в Тоню – ангел-хранитель.
Покидала берег Тоня нехотя, будто последнюю надежду предавала. На обратном пути дала себе слово поговорить