Вдвоём они провели едва передвигавшую ноги старуху в небольшую деревянную сторожку, стоявшую неподалёку, и уложили на деревянный топчан, накрытый ворохом давно нестиранного тряпья. Стеша с трудом высвободила из её рук клюку, поставила в угол и присела на второй топчан, видимо, служивший постелью для Родьки. Старуха лежала, не шевелясь, и казалось, уже не дышала.
Стеша взяла холодную, словно восковую, руку в свои ладони и стала согревать, желая вдохнуть жизнь в немощное тело. При этом она оглядывала комнатушку с единственным запылённым, затянутым паутиной окошком. В едва пробивавшемся сквозь него свете была видна донельзя закопчённая печь с вмазанным в неё ведёрным чугуном, наполненным водой. Рядом с ним стоял закопчённый чайник, ещё один, пустой чугунок меньшего размера и помятая, тоже пустая, алюминиевая кастрюлька.
В углу стоял громоздкий сундук с кучей тряпья. Над ним висела примитивная деревянная полочка, на которой стояли небольшая стопка глиняных мисок с деревянными ложками, тройка выщербленных кружек, а так же несколько берёзовых туесков и стеклянных банок.
Надо было что – то предпринимать для того, чтобы вернуть к жизни единственного свидетеля, знавшего о её предках.
– Дружочек, – позвала Стеша, – ты где?
– Родька, Теша, Машка, дружочек… – защебетал Родька, появляясь в дверном проёме.
– Родечка, маму надо покормить. Нужен чай, какая – нибудь еда. У вас есть еда?
– Еда… – протянул Родька, мечтательно щурясь.
Видимо, никакой еды, кроме козьего молока да пойманной Родькой рыбы, судя по рыбьим чешуйкам, присохшим к столу, у них давно уже не бывало.
– Если еды нет, надо развести огонь, и я что – нибудь приготовлю.
– Огонь! Еда! Огонь! – запел Родька на разные голоса и вприпрыжку выскочил за порог, но тут же вернулся, и, заглядывая в Стешины глаза, строго сказал: – Теша, прятки нельзя. Прятки не- Нет – нет, мой дорогой. – ответила Стеша, – не бойся, никуда я не уйду. Разве я могу оставить вас одних?
– Дорогой, Теша, дружочек, огонь, еда… – обрадовался Родька.
Стеша поднялась и стала оглядывать полку в поисках хоть каких-нибудь продуктов. В туесках нашлось немного муки, сушеных грибов, горсточка риса, сбор сушеных трав, несколько чёрных сухарей и сухих просфорок.
Значит, связь с миром у них всё – таки есть, поняла Стеша. Судя по наличию просфорок, Родька (у старухи на это вряд ли хватило бы сил), ходит в церковь в ближайшее село, или их навещает какой – то человек. Это значит, у неё есть возможность выйти к людям. Однако, теперь она не могла себе позволить оставить этих беспомощных людей на произвол судьбы.
В ожидании Родьки Стеша нашла веник и какую – то тряпку, смахнула паутину, подмела пол и тщательно протёрла окно. В комнате немного посветлело. В углу она обнаружила толстый пень, на котором стояла кадка с водой и плавающим в ней деревянным ковшиком. Стеша зачерпнула воды, сделала пару глотков, и, повернувшись к старухе, заметила, что та наблюдает за нею из – под приспущенных