Дом Счастья. Дети Роксоланы и Сулеймана Великолепного. Наталья Павлищева. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Наталья Павлищева
Издательство:
Серия: Великолепный век
Жанр произведения: Историческая литература
Год издания: 2013
isbn: 978-5-9955-0701-7
Скачать книгу
синими и зелеными изразцами, отчего мечеть стало видно отовсюду, словно бирюзовый мираж вырастал над Иерусалимом.

      Четыре года строили, не обошлось и без трагедий. Обнаружив, что могила царя Соломона на горе Сион осталась вне крепостных стен города. Сулейман в гневе вызвал архитекторов. Те, заикаясь, объяснили, что Соломон иудейский царь, а потому для мусульман едва ли свят.

      – Сулейман свят для всех, – сквозь зубы процедил султан, – и я поручил заботиться обо всех жителях, независимо от веры!

      Расправа Сулеймана была скорой, две безымянные могилы на века остались подле Яффских ворот…

      Иерусалим не забыл султана Сулеймана и его Хасеки Хуррем тоже не забыл, и то, что ею сделано, помнит. А вот Стамбул забыл, хотя со следующего года строительство приютов (имаретов), бесплатных столовых, больниц, школ и мечетей на средства, выделенные Хасеки Хуррем и собранные ею, началось и в столице, и во многих других городах империи – Эдирне, Андриаполе, Анкаре…

      Она вернулась из хаджа иной, Сулейман смотрел в непостижимые зеленые глаза и пытался понять:

      – Что ты там увидела и узнала?

      – Мир един, Бог един, надо быть мудрей и добрей.

      – Мир не един, в нем много враждующих сторон.

      – В Мекке не было разницы между суннитами и шиитами, между турками и персами, между арабами и жителями совсем далеких стран. И о помощи Иерусалиму пришли просить люди разных вер.

      – Бог един, но всем открыта истина.

      Она снова возражала:

      – Разве можно казнить или обижать за то, что кто-то крещен правоверным, кто-то христианином, а кто-то иудей? Разве Пророк говорил убивать тех, кто еще не пришел сердцем к Аллаху? Дай время прийти, пусть живут в своей вере.

      – Ты стала мудрей…

      – Да, Повелитель, когда прикасаешься к святыням, душа становится иной, понимаешь, что остальное суетно и мелочно. Ничто не имеет цены, кроме веры и жизни.

      – Если бы все так думали, мир был бы полон святых, а это скучно.

      – Я не святая. И хадж мне не зачтется.

      – Это почему?!

      Роксолана со вздохом опустила голову:

      – Там… я думала о вас и мечтала о встрече с вами.

      – Хуррем… и правда, не зачтется.

      Она улыбнулась:

      – Пусть, совершу еще… Вы обещали совершить вместе, – глаза блеснули лукавством, – тогда мне не придется думать греховно… А вы меня вспоминали?

      – Нет.

      Роксолана вскинула глаза в растерянности:

      – Нет?

      – Вспоминают тех, кого забывают. Как можно вспоминать о том, о ком не перестаешь думать?

      Ее губы тронула улыбка, прижалась всем телом, уже совершенно не думая, греховно или нет. Сулейман обнял любимую, чувствуя, как она дрожит, усмехнулся: тридцать лет уже, а как девочка…

      Никто не стал ее звать Хуррем-хаджах, как положено женщину, совершившую хадж. Роксолана сама не считала свой хадж полноценным, во-первых, и правда, не всегда думала, что положено, на обратном пути не только посетила мусульманские мечети Иерусалима, но и встречалась