– Мы будем путешествовать целую вечность, – заверил его Фергюс. – Тебе еще надоест. И ты запросишься домой. Папа, скажешь ты, мне надоели бесконечные самолеты, аэропорты, шоколадные торты. Я устал от икры, омаров и коньяка… Впрочем, это скажу тебе я, когда начну отвечать. И мы вместе погрустим, но недолго, а потом…
Фергюс замолк, прислушиваясь, словно вспугнутая лань.
– Объявляется регистрация на рейс…, – повторно прозвучало объявление под сводами аэропорта, и его продублировали электронные табло, по которым побежали быстрые надписи.
– А что потом, папа? – спросил Альф, не дождавшись окончания фразы.
– А что будет потом, сынок, мы узнаем чуть позже, – ответил Фергюс рассеянно. – Даже если не захотим этого знать. Ты слышал, что объявили регистрацию на наш рейс? Нам пора.
Они прошли к стойке регистрации. Багажа у них не было, как и ручной клади. Все, что они купили до этого, было забыто в одном из кинотеатров, из пустого темного зала которого они ушли, так и не досмотрев фильм. Фергюс достал из внутреннего кармана пиджака документы, свои и Альфа, протянул их девушке в униформе, не сводя с нее глаз. Девушка слепо глянула в бумаги незрячими глазами, поставила штамп, отдала обратно. Почему-то она перестала улыбаться. И сразу стала выглядеть старше лет на десять, словно невидимый дождь смыл с ее лица все косметические ухищрения.
Но она была не одинока. То же самое продолжалось на всем пути, который Фергюс и Альф проделали от здания аэропорта до салона самолета. Служащие, таможенники, стюардессы и стюарды – все они словно слепли и теряли хорошее настроение, завидев мужчину и мальчика. Но зато молниеносно и беспрекословно выполняли любые прихоти, словно страшась вызвать их неудовольствие.
Даже когда самолет взлетел, и Фергюс высказал желание пройти в кабину пилотов, никто ему не возразил. Безмолвная стюардесса сама провела его. Фергюс скрылся за дверью и вышел через несколько минут. Он вернулся на свое место в бизнес-классе, где его встретил вопрошающий взгляд Альфа.
– Все хорошо, сынок, – успокоил его мужчина. – Дяди были очень приветливы со мной и пообещали, что выполнят мою просьбу. У нас еще есть время. Ты хочешь поспать или будешь смотреть в иллюминатор?
– Я хочу спать, папа, – сонно ответил мальчик. – Спасибо тебе. Мне так понравилось! Мы когда-нибудь еще…
И, не договорив, он заснул, свернувшись калачиком в кресле, которое могло показаться пустым, настолько он был мал.
– Спи, сынок, – тихо произнес Хьеон Ли. – Я надеюсь, ты простишь меня. В будущей жизни, если она есть для нас.
Древесный человек, обессилев, уже не мог таиться. Да и не хотел. Он устал. Смертельно устал. Этот день потребовал от него усилий, которые превышали возможности любого человека и даже большинства духов. Внушить огромному количеству людей, которые встречались им с Меонгом, что он Фергюс, а его сын – Альф, было неимоверно