Ну а наш математик или Моня, в общем, нисколько не удивлён, что его последовательным (это домысленная реальность) критиком оказался всем известный своим вечным недовольством и привередливым характером, Авва. И как только Авва предстал перед математиком, то он не удержался от выражения своих эмоций. – Так это ты, Авва, сукин ты сын и подкаблучник! – мастерски владея искусством словесной риторики (в его словах прозвучал отсыл к авторитетам), Моня в одно своё предложение перевёл всё внимание толпы на Авву.
И теперь все вокруг и забыли о своих претензиях к Моне, а всем было совершенно непонятно, с какой это стати, этот Авва, человек подверженный крепкому влиянию своей властной и быстрой на расправу супруги, столько на себя берёт авторитета и права на сомнение.
– Ты, Авва, вначале у себя в семье разберись, кто там у вас главный, а уж затем морочь людям голову своими вопросами. – Пока по дружески и жалеючи Авву (его явно подбивала на эту его неуёмность его нетерпеливая супруга – не желает она, видите ли, ждать счастья, как все, а ей всё сейчас подавай), с таким посылом посмотрели на Авву его сородичи, люди, в общем-то, неплохие, но когда прижмёт обстоятельствами, то могут и вспылить, надавав ему по сусалам. И если на то пошло, то не только у одного Аввы в дорожной повозке сидит и вредничает невероятно требовательная ко всему что касается её, супруга. И каждый из здесь, на лобном месте, находящихся мужчин, испытывает на себе стойкую неприязнь и недовольство своей второй половины, для которой всё не так и всё не эдак. Но ничего, они держат себя в рамках благородства и не выносят сор из семьи на общественное обсуждение.
Между тем слово берёт Моня, человек тоже добрый и отлично понимающий нужды и сложности положения своего народа – всё зло от баб, ради которых они рая лишились. На что у них, как оказывается, иное, полностью отвергающее очевидность мнение. Их, вообще-то, никто не выгонял оттуда. А только Адаму указали на дверь. А они, а точнее Ева, видя, как удручён и неприспособлен к жизни поникший головой Адам, пожалела его на свою голову и так сказать, спасла его от самого себя и верной смерти от этого одиночества. И только посмей выразить сомнение в сторону этой их абсурдной версии, то вмиг на практике отправишься проверять свою выживаемость наедине с самим собой.
– Так какие у тебя есть вопросы, Авва? – интересуется у Аввы Моня.
– Ты обещал нам, что за этим горизонтом нас ждёт другая жизнь. А я пока что-то этого не заметил. Как упёршись в горизонт своей мечты, идём, так и продолжаем идти. – Вполне по делу выражает претензии Авва. И теперь все смотрят на Моню и ждут от него ответа.
Моня, как большой мастер риторического слова, снисходительно улыбается в сторону такого наивного Аввы, и спрашивает его. – А разве мы, указанный мной горизонт, уже преодолели?
– По моим расчётам