Феникс Лазурный. Влад Сэд

не мог произнести ни звука, казалось, что мои губы будто чем-то склеены. В это время в моей голове одна за другой пролетали тревожные мысли, в которых я ругал себя за неудачливый план собственного самоубийства: «Ты же прыгнул с крыши, идиот, ты должен быть мертв, но ты не умер, ты даже не смог нормально уйти из жизни, поэтому теперь ты будешь парализованным бревном лежать в хосписе до конца своей жизни». Мои губы беззвучно шевелились, но выговорить я ничего не мог, а из моих глаз текли слезы. «Неужели этот кошмар не закончился? Я что вернулся назад? Или это уже ад?» – думал я, – Так я и жил в аду, как в той шутке о жителях одного города, что после смерти вместо ада снова попадают обратно к себе в свой город». В отчаянии, из последних сил, я все же смог поднять свою голову настолько высоко насколько мог и увидел в некотором отдалении от себя еще несколько точно таких же больничных каталок с лежащими на них покойниками, некоторые из них были накрыты белыми простынями, а другие лежали полностью закрытые в черных мешках, словно огромные, страшные гусеницы. «Наверно, я все-таки умер, и это мой первый круг ада» – решил я, после чего обессиленно уронил свою голову обратно на каталку.

      Моя смерть прошла совсем не так как я себе ее представлял. Оказавшись в этом жутком, холодном подвале, я словно попал в какой-то промежуточный мир между двумя измерениями.

      Это было похоже на своего рода чистилище, где решалась дальнейшая судьба моей души и тела. Как и полагается новоиспеченному покойнику, первым делом, мне предстояло встретиться с опытным и беспристрастным перевозчиком, который должен был доставить меня в царство мертвых или отправить обратно.

      Глава 2 Санитар Рыбкин.

      Воскресенье 10 Октября

      Раннее утро, почти половина пятого. Санитар Рыбкин медленно шел по узкому больничному коридору. До конца его смены оставалось всего несколько часов, но особой радости от этого он не испытывал и в целом его настроение было весьма скверным. Сказывалась накопившаяся за долгое время усталость. Каждый день, с утра до вечера, Рыбкин с остервенением толкал по длинным коридорам больницы тяжелые каталки, часто ударяя их о двери с такой силой, что казалось, так он пытается оживить лежащих на них мертвецов. Вот уже почти две недели санитар Рыбкин трудился в таком жестком графике, дежуря сутки через сутки. От этой напряженной, изматывающей работы настроение у него ухудшалось с каждым днем, и постепенно превратилось в мрачно-депрессивное. Такие резкие перемены в жизни Рыбкину были вовсе не по нраву, поэтому он чувствовал себя словно вулкан, который должен вот-вот взорваться. А все началось с того, что один из сменщиков Рыбкина уволился, а новый, взятый на замену, не выдержав тяжких будней, запил и перестал выходить на работу. Так как в больнице, где работал Рыбкин, постоянно не хватало санитаров, то быстро заменить прогульщика было не кем. А Рыбкину пришлось работать почти на износ. От этого он стал сильно нервничать, чтобы расслабиться ему срочно требовался «алкодопинг» на выходных,