– Ситуация крайне серьезная, – пояснил доктор. – Организм Екатерины Васильевны отравлен. Она предпринимала усилия, чтобы избавиться от плода.
Иван Иванович был поражен, но все же попытался оправдать жену:
– Она совсем недавно родила Иллариона. Да и сама она почти ребенок. В сорок пять уже начинаешь кое-что разуметь, но ей немногим больше двадцати.
Доктор ничего не ответил. Ситуация была ему понятна.
– Но что она принимала? Какие вещества?
– Толченую спорынью. Послушалась совета простой повивальной бабки.
Доктор был деликатен, но категоричен:
– В данный момент, Иван Иванович, требуются безотлагательные действия. Прием любых ядов должен быть остановлен. Екатерине Васильевне нужен покой и строгая диета. И чрезвычайно желательно, чтобы она пожила некоторое время на природе.
Иван Иванович кивнул:
– Все необходимое будет сделано без промедлений. Моя жена уедет в поместье своих родителей под их строжайший надзор.
Диалог первый
– Тело девочки искалечено, Урусвати. Ты не можешь войти в него.
– Но ведь наша Сестра вошла.
– Только для исследования. Она выйдет из него во время скорой болезни.
– Какие органы нарушены особенно?
– Сердце и мозговые центры. В целом организм девочки достаточно крепкий, но будет наблюдаться повышенная утомляемость.
– Есть ли в этом теле какие-то особые преимущества?
– Чрезвычайно чуткая нервная система.
– Но ведь и семья для девочки выбрана подходящая?
– Другой такой семьи в ближайшее семилетие не будет. Мать, конечно, легкомысленный ребенок. Но отец – высоконравственный и чистый человек.
– Я попробую войти в это тело. Его обязательно надо испытать.
– А если оно станет для тебя невыносимой тюрьмой?
– Но откладывать нельзя. Мы не можем задержать приближающиеся сроки.
– К трем годам девочки ты уже можешь установить с ней некоторую связь. Понаблюдай пока за ней.
– Когда случится ее болезнь?
– В пять лет. Девочка заболеет ангиной с крайне высокой температурой. И наша Сестра выйдет из тела, освободив место для тебя. Процесс твоего вхождения будет постепенным. Но к семи годам ты уже полностью овладеешь телом.
– Но что будет с моей памятью?
– На какой-то срок ты потеряешь ее. Но мой луч постепенно усилит твои тонкие воспринимающие центры. И в конце концов к тебе придут озарения.
Детство
Желтуха у Елены, родившейся в феврале 1879 года, была сильнейшей. Признаки отравления организма проявлялись в течение многих недель, но постепенно исчезли.
В трехлетнем возрасте у нее начались необъяснимые приступы. Она вдруг начинала кричать и рыдать настолько безутешно, что никто не мог ее успокоить. Эти приступы возникали так же внезапно, как и прекращались, и полностью оставили ее после пяти лет. Это означало, что новая обитательница сумела справиться со своим телесным футляром.
Конечно, появление в теле новой хозяйки никем из окружающих не было замечено. Но оно запечатлелось на фотографиях того периода. Совершенно изменилось не только выражение глаз, но и весь облик девочки.
Полное вхождение в тело завершилось на седьмом году жизни. Его отметил один характерный момент: девочка внезапно осознала недопустимость использования грубой речи.
Елена лежала на кушетке и, подперев голову руками, читала. Горничная Лиза, вошедшая с вязанкой дров для печки, начала ее задирать:
– Не стыдно ли барышне валяться на кушетке посреди дня?
Девочка не любила горничную и остро чувствовала ее лживую и лицемерную природу. Возмущенная несправедливым замечанием, она отреагировала резко. Но поток грубости в виде слов: «Дура, лиса, доносчица, Лизка-подлизка», – был внезапно остановлен какой-то силой изнутри. И девочка вдруг осознала всю непристойность такого словоизвержения.
Елена изъяла из обихода не только скверные, но и богохульные слова, которые часами преследовали ее в детстве. Враг пытался выработать в ней привычку к богохульству, но она научилась тут же заменять внушаемые ей слова противоположными по смыслу.
Первое озарение пришло к Елене на седьмом году ее жизни. Это произошло поздней весной на даче в Павловске. Красота солнечного утра вызвала в ней восторг. И эти высокие вибрации были усилены прикосновением незримого луча Учителя. Девочка увидела своего Светлого Наставника. Он стоял в белом одеянии на фоне распустившейся яблони.
А затем пришла осень. И семья Елены вернулась в Санкт-Петербург.
Однажды вечером девочка сидела на подоконнике большого окна, которое настолько возвышалось над окружающим, что ничто не мешало ей наблюдать за вечерним звездным небом. Рядом, за столом, накрытым